— Войдите, — раздраженно бросил Ирвинг.
Смущенная, что их застанут в такой откровенной позе, Шила попробовала отстраниться, но он не отпускал, наоборот, еще крепче обхватил ее за талию.
Дверь отворилась.
— Сэр, ужин готов… — невозмутимо произнес дворецкий, делая вид, будто ничего не замечает. — Разрешите подавать?
— Благодарю, Морис. Мы придем через минуту.
Когда дверь закрылась, Шила, вся пунцовая от стыда, вырвалась из объятий Роналда, суетливо оправила платье, пригладила растрепавшиеся волосы.
— Ужасно! Что подумает ваш слуга?
— Что мы играли в любовные игры, — невозмутимо отозвался Ирвинг. — Может быть, отложим ужин и продолжим?.. Я только-только вошел во вкус… Ты, по-моему, тоже или я ошибаюсь?..
Рональд, похоже, уже считает меня своей собственностью, отметила про себя Шила и нахмурилась.
— Ошибаетесь, мистер Ирвинг.
Он усмехнулся.
— Не надо лгать самой себе, дорогая. Я уверен, что пробудил в тебе желание.
Шила опустила глаза: конечно, он абсолютно прав, и мы оба знаем это. Как же я допустила, что Роналд в одно мгновение сумел подчинить меня себе?
— Я жду ответа, только честного ответа, — напомнил он.
Поколебавшись, Шила прошептала:
— Да… Но это ничего не значит. Не надейтесь! Вы воспользовались минутной слабостью, только и всего.
Весело рассмеявшись, Роналд поцеловал ее в макушку.
— Я так и думал. — Он снова притянул Шилу к себе, заглянул ей в глаза. — Должен сказать, слабость тебе идет больше, чем вызывающая агрессивность.
Его поцелуй был так стремителен, что Шила не успела ни увернуться, ни взять себя в руки. В сладком забытьи она была не в состоянии сопротивляться напору, с каким Роналд жадно овладел ее губами, проник языком во влажную глубину рта.
Отпустил он Шилу так же внезапно, как и набросился на нее.
— По-моему, нам обоим не мешает остыть, иначе я ни за что не ручаюсь, — не то в шутку, не то всерьез произнес Роналд и мягко подтолкнул Шилу к дверям. — Пойдем. За столом я обещаю вести себя прилично.
Взяв за руку, он повел гостью за собой. Она безропотно подчинилась, хотя самым разумным было бы сейчас наградить его парой пощечин и навсегда покинуть этот дом, послав хозяина ко всем чертям. Шила презирала себя за то, что не может сделать это…
Стены столовой, обшитые красным деревом, украшал искусный резной бордюр старинной работы. Свечи в бронзовых канделябрах бросали мягкий свет на изысканно сервированный стол. На самом видном месте висела большая картина в золоченой раме. Шилу поразил сюжет: художник изобразил молодую красавицу в ярко-красном платье, которая раболепно припала к ногам застывшего в снисходительном выжидании мужчины. Внимание Шилы отвлекли двое слуг, принявшихся отодвигать для гостьи и хозяина стулья.
— Как долго вы работаете у Каспара Эббота? — спросил Роналд, когда слуги удалились.
— Третий год. Пришла туда сразу же по окончании художественного колледжа. Начинала как дизайнер, но оказалось, что мои возможности шире. Мне удавались сценарии рекламных клипов, броские слоганы. Я выиграла несколько авторских конкурсов и быстро пошла в гору.
— Как я понял, ваш жених тоже работает в этом агентстве?
— Да, — сдержанно ответила Шила.
— Расскажите, как вы познакомились.
Настойчивость Ирвинга начала ее раздражать.
— Не понимаю, почему вас интересуют подробности моей личной жизни.
Лицо Роналда стало хмурым, в прищуре глаз появилась суровость.
— А разве в вашей встрече было нечто такое, о чем вы хотели бы умолчать?
— Нет, абсолютно ничего, — чересчур быстро выпалила она и, покраснев, схватила бокал, чтобы выиграть время. Эта наивная уловка не укрылась от Ирвинга, молча наблюдавшего за манипуляциями гостьи. — Мы с Тимоти познакомились, когда я первый год работала в агентстве. Помню, тогда неожиданно отключили электричество, и мы сидели без света несколько часов. Кажется, в тот день из-за сильного снегопада обледенели провода, и весь Лондон оказался в потемках.
— Помню, помню, — щелкнул пальцами Рональд. — У меня было срочное дело в Штатах, а я торчал в аэропорту, поскольку никак не удавалось расчистить взлетную полосу.
Шила с облегчением улыбнулась, надеясь, что воспоминания о собственных злоключениях отвлекут Ирвинга от интереса к деталям ее знакомства с Тимоти, но не тут-то было.
— Итак, капризы английской погоды, потемки, что дальше?..
— Работать было невозможно, и мы почти весь день проболтали.
— О чем?
— О, я не помню, — растерялась она.
— Не помните?! Но эта беседа стала началом отношений, которые привели к помолвке! Вероятно, вы говорили не о пустяках…
— Да какое это имеет значение? — Зеленые глаза Шилы недобро вспыхнули.
— Другими словами, вы не хотите рассказывать?..
В очередной раз покраснев, Шила решительно отодвинула тарелку. Роналд со снисходительной улыбкой сделал то же самое. Затем встал, подошел к стене, на которой висела картина, и позвонил в колокольчик.
— Вы интересуетесь живописью? — желая сменить тему разговора, поинтересовалась гостья. — Коллекционируете полотна?
— Нет. Я не большой знаток, но эта картина меня завораживает.
— Вот как? Почему же?
— Мне нравится сюжет: женщина на коленях перед мужчиной. Рабское обожание.
— Ах, да! — резко бросила Шила. — Идеальное воплощение того, как мистер Ирвинг понимает любовь. Как я сразу не догадалась!
Он рассмеялся.
— Именно так. Присмотритесь-ка: эта женщина по-своему сильна и властна. Пламенный взгляд, красивое лицо… Непоколебимая уверенность в себе. Даже ее невероятный наряд призван околдовать, обворожить и прельстить. — Его голос восторженно звенел. — Это именно тот тип женщины, который мне нужен. Я увидел эту картину на аукционе в Париже лет пять назад, влюбился с первого взгляда и, заплатив целое состояние, купил.
Двери столовой раскрылись, вошли слуги и занялись сменой блюд, давая тем самым Шиле время справиться со смущением. Следующим номером программы была запеченная оленина в соусе из красной смородины и с гарниром из свежих овощей.
Трапезу продолжили в молчании. Хозяин исподтишка наблюдал за гостьей и заговорил, лишь, когда слуги оставили их одних.
— Ваш жених одобрил девиз, который вы придумали для моего проекта?
— По правде говоря, я не посвятила его. — Шила пожала плечами.
— Вот как? Почему? Разве вам не интересно его мнение?.. Забавно. О чем же вы беседуете по вечерам?
— О нашем будущем.
— Да бросьте вы! У вашего союза нет будущего.
— Откуда такая уверенность? — вызывающе прищурилась она.
— Потому что я не дам вам выйти за него замуж и не позволю веревке затянуться на вашей шее.
