Понимаешь ли ты, Стив, что я должна теперь чувствовать?
– Отлично понимаю, малышка. – Она хорошо помнила, как Стивен тогда наклонился над ее лицом и нежно поцеловал в лоб, словно отныне именно он собирался заменить ей отца. – И мне очень жаль, что ты сразу не рассказала мне о такой серьезной потере, – с мягким упреком сказал он.
– Но как я могла тогда сказать? – возразила она. – Я ужасно боялась тебя! Ты был в такой неистовой ярости…
– Да уж, злости на тебя у меня тогда было, хоть отбавляй. – Он очень ласково улыбнулся и еще раз очень нежно поцеловал ее. – Но вдруг все еще можно исправить? Что если бы мне удалось вернуть тебе твою дорогую заколку?
– Ах Стив, ну зачем ты меня дразнишь! – Она посмотрела на него с упреком и обиженно отвернулась, а он тихо рассмеялся и с любовью провел рукой по ее лицу.
– Хорошо, не буду тебя дразнить. Но если мне удастся отыскать твою заколку, я ее тебе обязательно верну… В тот день, когда ты станешь моей женой.
В ту ночь он во второй раз попытался сделать ей предложение, но она сделала вид, что не понимает его. И вот теперь, глядя на этот сверкающий кусочек ее прежней жизни, она поняла, что он вовсе не шутил тогда. Он еще в Лиссабоне выкупил все ее украденные драгоценности, только ничего не говорил, потому что надеялся, что когда-нибудь они все-таки станут мужем и женой. И когда-нибудь она полюбит его… Увы, это все же случилось, вопреки ее собственному дурацкому сопротивлению, но Стивен уже никогда не узнает об этом. Слишком поздно. Поздно… Какое ужасное слово! Какая невосполнимая потеря заключена в нем…
– Что это, Зульфия?
Заинтересованный голос Айши вывел Джулиану из задумчивости.
– О Аллах! Подожди, подожди, я сейчас сама угадаю… – эфиопка склонилась над раскрытой ладонью Джулианы, и ее тонкие ноздри взволнованно задрожали. – Клянусь садами Эдема, да это же та самая аметистовая заколка, про которую ты мне все уши прожужжала, рассказывая о своих морских приключениях! Как она к тебе попала?
– Мне передал ее Хасан, когда прощался.
– Хасан? Но… Святые небеса! Ведь это же может означать только одно! Да неужели ты сама не понимаешь и мне придется разъяснять тебе все, как маленькому ребенку? – Айша с возмущением взглянула на подругу. Джулиана покраснела и опустила глаза.
– Я не имею права даже думать об этом…
– К шайтану все твои права и глупые мысли! Я скажу тебе, если ты боишься назвать вещи своими именами. Это значит лишь то, что твой зеленоглазый англичанин помогал Хасану устраивать этот побег. И еще это означает, что он любит тебя по-прежнему.
– Это значит еще и другое – я причинила ему новую боль, боль разочарования, – горько отозвалась Джулиана. Она тут же представила, как Стивен, измученный долгим ожиданием под стенами сераля, снимает покрывало со спутницы Хасана и вместо любимой… Любимой? Да она, верно, совсем лишилась рассудка, если еще может надеяться на любовь Стивена! С этой надеждой она должна была навсегда проститься, решившись на тот безумный побег… И даже если бы Стивен и смог простить ее, разве теперь возможны между ними какие-то отношения? После того, что случилось на том проклятом корабле… И после того, как она стала принадлежать другому мужчине.
– Нет, Айша, с нашей любовью покончено навсегда. – Спрятав аметистовый цветок, Джулиана потянула подругу к тому месту, где толпились все остальные обитательницы гарема. – И не стоит больше об этом говорить никогда… Прошу тебя, пожалуйста.
Глава 16
Поворочавшись немного в теплой уютной постели, Стивен с досадой вздохнул и нехотя принялся одеваться. Маленькие старинные часы, Привинченные для надежности к тяжелому дубовому комоду, показывали немногим больше семи. Но виконт знал, что заснуть уже не сможет. Эта совершенно ненужная теперь привычка – подниматься до рассвета– кажется, накрепко привязалась к нему. И в этом не было ничего хорошего, потому что только во время сна он мог забыть про свою сердечную рану и не страдать.
С той тяжелой ночи, когда Хасан аль-Файсал выбрался за стены сераля с белокурой англичанкой вместо Джулианы, минуло не более двух недель, но Стивену казалось, что прошла уже Целая вечность. А может, все дело в том, что те минуты, пока он дожидался возвращения отважного корсара вместе с несколькими преданными плугами, тянулись для него, словно долгие часы? Как он ни настаивал перед этим, чтобы отправиться в гарем тунисского бея вместе с Хасаном, пират наотрез отказался.
– Бесполезная затея, Стивен-бей, – говорил он, для пущей убедительности отчаянно жестикулируя. – Так мы только погубим все дело. Это не открытый бой, где каждая сабля на счету. Я один смогу незаметно пробраться на территорию гарема и разыскать лаллу Зульфию, а вдвоем это будет сделать намного труднее. И если вдруг что-то случится со мной, тебе самому ни за что не разобраться в лабиринте гаремных помещений.
В конце концов Стивен сдался и вместе с Ибрагим-пашой занялся подкупом нужных людей. Он ожидал чего угодно: того, что Джулиана не согласится бежать одна и создаст им дополнительные проблемы, каких- нибудь непредвиденных осложнений, даже полного провала всего дела. Но только не того, что вместо своей взбалмошной возлюбленной увидит другую девушку. Нет, конечно, Стефани Грэй – прекрасный человек, и не помочь ей было бы последним делом, но… Но ведь его Джулиана, единственная и неповторимая Джулиана, без которой он никогда не сможет чувствовать себя счастливым, все еще в опасности. И эта опасность вдвое сильнее оттого, что рядом с ней находится ее старшая сестра. Благодаря счастливому стечению обстоятельств ребенка Изабель и Касима удалось спасти, но если кто-нибудь случайно заподозрит, что наложница Зульфия – родная сестра фаворитки бывшего правителя Туниса, ей не сносить головы.
Касим, его родной племянник, и сестра Джулианы связаны узами крепкой любви, а теперь и жизнью этого маленького ребенка… Столь немыслимое хитросплетение судеб никак не укладывалось в голове Стивена. Но в одном он не сомневался: из всего этого выйдет или что-то очень хорошее или ужасное, хотя о плохом Стивен усиленно старался не думать. Особенно после того, как неделю назад он получил таинственное послание – письмо Касима и дорогой перстень с крупным сапфиром.
Перстень виконт сразу узнал, ведь он сам подарил его племяннику четыре года назад, а вот письмо… За долгое время он забыл, как выглядит почерк Касима, и теперь у него были сомнения – а не ловушка ли все это, подстроенная коварным Джаббаром? Но он все же поверил письму и отправился в то место, куда просил его прибыть племянник. К тому же храбрый Хасан аль-Файсал двинулся вслед за «Красавицей Востока» на своем корабле с красными парусами. Хасан не сомневался, что бывший правитель Туниса жив. Да разве и сам Стивен сомневался в этом хоть мгновение? Ну, если только… всего несколько мучительных и тяжелых дней, когда известие о трагической гибели молодого и всеми любимого государя Касим-бея облетело все средиземноморские порты.
Одевшись, виконт вышел из каюты и прямиком направился к своему преданному другу Тому Петерсону. Дверь каюты корабельного врача была не заперта. На расстеленной кровати в тусклых лучах восходящего зимнего солнца вырисовывались неясные очертания. На мгновение позавидовав крепкому сну приятеля, Стивен двинулся к кровати, намереваясь разбудить Тома, но остановился на полпути. На широкой подушке рядом с взлохмаченной головой мужчины покоилась прелестная белокурая головка Стефани Грэй. Теплое одеяло было немного сбито, оставляя для обозрения изящные, хрупкие плечи девушки и большую часть высокой белоснежной груди. Тонкая, худенькая рука доверчиво обнимала тело мужчины, а выражение миловидного лица было так безмятежно, словно Стефани находилась в будуаре родного дома в благополучной, спокойной Англии, а не у берегов враждебного континента.
Многозначительно покачав головой, виконт вышел в узкий коридорчик и тихо затворил за собой дверь. Чего только не случается в этой изменчивой жизни! Подумать только, девушка, стойко хранившая девственность до двадцати трех лет и сумевшая сберечь ее даже в гареме, за каких-то несколько дней решилась стать возлюбленной человека, которого никогда прежде в глаза не видела. Хотя, стоит ли этому удивляться? Вполне естественно, что после семи месяцев заточения и тревог ее душа доверилась тому, кто смог вернуть ей ощущение радости жизни. С первого же дня пребывания на «Красавице Востока» Стефани потянулась к Тому, у которого была та же профессия, что и у ее покойного отца, и который лучше всех остальных смог понять переживания бывшей пленницы. И можно даже не сомневаться, что именно из-за
