сгустками крови жестоко убитого кабана. В хижине, что затерялась среди леса, догорает свеча; ее и сейчас еще наполняют силы, притянутые во время весьма знаменательного и зловещего сеанса ясновидения. Принц возвращается к своей обеспокоенной свите. Но все эти события ускользают от внимания хранителя Альтейна, ибо нынче его дух странствует в межзвездных далях, пытаясь разыскать пропавшего собрата…
В присутственном месте Алестрона разжалованному капитану, спина которого исполосована шрамами от плетей, объявляют приговор герцога, отправляющего своего бывшего офицера в изгнание. Виновный молча слушает слова приговора, думая совсем о другом. Он узнал, что герцог послал на север гонца — разузнать о собираемой там армии, которая вроде бы должна выступить против Повелителя Теней…
В Авеноре пасмурно. Из низко нависших облаков сыплет мелкий дождь. Последние отряды покидают город и под королевским знаменем Тайсана стройными колоннами отправляются на восток. Прощаясь у городских ворот, муж обнимает заплаканную госпожу Талиту, которая говорит ему:
— Убей этого злодея и поскорее возвращайся.
ГЛАВА XII
Аритон вел «Таллиарт» всю ночь и к утру встал на якорь в тесной гавани Мериора. Чуть позже, когда мгла сменилась перламутрово-серой дымкой рассвета, шлюп увидели деревенские рыбаки, отправлявшиеся на утренний лов. Судно покачивалось на волнах возле одного из якорных шестов. С восходом солнца корабль заметили проснувшиеся дети Джинессы, и прозрачный воздух огласился радостными воплями. Распугав птиц, которым не слишком-то хотелось покидать уютную крышу деревенского маяка, Фелинда и Фиарк столкнули в воду свою лодку и спешно поплыли навстречу. Где-то через час дети вернулись. В носовой части лодки, надежно прикрепленное и бережно укутанное в солому, лежало изумительно красивое блюдо из фальгэрского хрусталя. Рядом покоился внушительный отрез голубого шелка для Джинессы. Вместе с подарками Аритон попросил двойняшек передать от него самый теплый привет их матери.
Однако вдова, вместо того чтобы обрадоваться, смутилась, потом возмутилась и стала достаточно громко выражать свое недовольство. Хозяйка постоялого двора, видевшая, как дети несли подарки, бросила стирку и стала вразумлять упрямую Джинессу.
— Ты что расшумелась на пустом месте? Не нравятся подарки — так продай их; всё деньги в доме будут. Этот чужак хорошо знал, что тебе подарить. На-ка, подержи.
Грузная соседка сунула оторопевшей Джинессе мокрую простыню. Крупные пальцы ощупали и слегка помяли шелк.
— Скажу тебе одно: обидишь ты его, и сильно обидишь, если отошлешь подарки назад.
Вернувшись к себе хижину с фартуком, забрызганным мыльной пеной, и с растрепавшимися на ветру волосами, Джинесса хлопнула дверью и шумно толкнула задвижку. Не замечая (или не желая замечать), насколько к лицу ей этот переливчатый голубой шелк, как замечательно сочетается он с ее тонкой белой кожей, вдова спрятала отрез в сундук, где когда-то хранилось ее приданое. Фальгэрский хрусталь она тоже посчитала излишней роскошью для своего бедного жилища. «Все равно что бриллиантовая брошь на лохмотьях», — подумала женщина. Даже сейчас, в полумраке закрытых ставен, лучики света, падавшие на блюдо, вспыхивали маленькими радугами, столь непривычными среди простых глиняных мисок. Вздохнув, Джинесса поставила второй подарок Аритона на самый низ посудного шкафа.
Весть о возвращении «Таллиарта» распространилась по Мериору со скоростью лесного пожара. В хижину Элайры ее принесла молодая рыбачка, явившаяся за снадобьем для захворавшего малыша.
— Слыхала? Чужак-то вернулся. И чего ему у нас понадобилось? Не иначе как решил устроить у нас гавань для контрабандных судов.
Женщина не торопилась уходить. Расплатившись за лекарство, она сунула сверток себе за пазуху, поправила шаль на плечах и доверительным тоном продолжала:
— Ты, поди, знаешь, что у нас тут большой парусник останавливался? Так вот: в трюмах у него было полным-полно золота и разных других сокровищ. Мне потом жена башмачника говорила, что этот корабль уплыл на запад. Нашли где-то в песках Санпашира укромное местечко и все это добро зарыли.
Элайра по-прежнему молчала, и тогда рыбачка попробовала другую наживку.
— Жаль, ты не видела капитаншу с того корабля. Ее и женщиной-то назвать язык не повернется. Похоже, они с чужаком в сговоре. Неудивительно: одного поля ягоды. Побывали в переделках. Что у того, что у другой руки в шрамах. Джинесса еще пожалеет, что свела с ним дружбу. Я б на ее месте держалась от него подальше.
— А я думаю, Джинессе нечего опасаться, — сухо ответила Элайра.
Свет, льющийся из мансардного окна, делал ее раскиданные по плечам волосы темно-русыми. Монета, которую принесла рыбачка, отправилась в глиняный горшок, служивший Элайре хранилищем денег.
Послушница Кориатанского ордена — а ныне еще и мериорская знахарка — молча встала перед молодой мамашей. Светло-янтарные глаза Элайры были прозрачными, но странным образом непроницаемыми. Она внимательно глядела на посетительницу, не говоря ни слова. Рыбачка поежилась. Взгляд знахарки неприятно будоражил, а столь нарочитое молчание пугало. Сбивчиво поблагодарив за снадобье, рыбачка поспешила уйти.
Боль обручем сдавила Элайре голову. Знахарка заварила травяную смесь, всегда помогавшую ей в таких случаях. Но сейчас ей стало еще хуже. Значит, интуиция ее не подвела. Аритон Фаленский вернулся. Приказы Морриэль требовали следить за каждым его шагом, однако Элайра не стала дознаваться, что он делал в Инише. У нее вдруг появилось нелепое желание все бросить и, подобно двойняшкам Джинессы, стремглав помчаться на берег. Усилием воли Элайра его подавила.
Нет, поддаваться такому искушению никак нельзя — ей станет еще хуже. Она начнет искать повод, чтобы заглянуть к Джинессе и как бы невзначай спросить, не видела ли та Аритона. Может, вдова уже успела с ним поговорить и знает, каково ему было провести всю зиму в душных тавернах южного побережья.
Лучший способ прогнать беспокойные мысли — начать что-нибудь делать. Элайра силой усадила себя за стол, полный огрызков мела, нарезанных кусочков коричневой тесьмы и латунных полосок, которые предстояло превратить в талисманы для отпугивания ийятов. Работа не клеилась. Тогда девушка мысленно устыдила себя, сказав, что уже вовсю светит солнце, а она за все утро не сделала ни одного талисмана. Голова продолжала тупо ныть, и знахарка своими длинными пальцами стала растирать себе виски. Козьи колокольчики, что позвякивали под окнами, на песчаном пространстве двора, один за другим стихли: козы блаженно разлеглись в тени шиповника и замерли.
Взяв деревянную палочку с заостренным концом, Элайра быстро начертила на тонкой латуни письмена отвращающего заклинания… Итак, Аритон Фаленский вернулся в Мериор. Если он решит остаться, деревенская молва сообщит ей об этом.
Но замыслы Повелителя Теней превзошли все догадки мериорских кумушек. Под вечер в гавани вновь появился «Черный дракон». Не успело судно бросить якорь, как следом подошли три торговых парусника, груженные тельзенским корабельным лесом. Они привезли своих грузчиков, а также вместительные баркасы с командой матросов. На следующий день тесная мериорская гавань напоминала потревоженный муравейник. Между кораблями и берегом непрестанно сновали лодки. Весь привезенный лес перетаскивали за деревню и штабелями складывали в песчаном карьере. Деревенские старики покинули свой привычный насест на крыльце трактира и, с трудом переставляя негнущиеся ноги, поковыляли к берегу. Конечно, зрение у них было уже не то, что раньше, но даже самые подслеповатые безошибочно разглядели мореный дуб, смолистые еловые и кедровые доски, бук, а также редкое в здешних краях рожковое и тиковое дерево. Верхушки штабелей арочными башенками возвышались над дюнами.
Наконец все, что со временем должно было превратиться в переборки, палубы и мачты горделивых бригантин, до последнего бруска перевезли на берег.
Вместе со штабелями бревен и досок росли слухи и домыслы. Мериорцы спорили, ждать ли прихода новых кораблей или нет, и даже бились об заклад. Победители радостно галдели, когда из Южной Гавани прибыло еще одно судно с грузом инструментов.
Фелинде очень хотелось попасть на борт «Черного дракона», но Аритон был занят, а подплыть к кораблю самостоятельно она не решалась. Тогда настырная девчонка заявила матери, что хочет такую же
