когда ожившие тараканы спрятались под ее широкими юбками.
В уголках глаз Морриэль блеснуло нечто, отдаленно напоминающее усмешку.
— А знаешь, девочка, наше вчерашнее ясновидение было неудачным. Мы так и не сумели увидеть, где скрывается последний из династии Фаленитов.
Элайра не сумела скрыть вздох облегчения.
— Какие будут ваши приказания? — как можно бесстрастнее спросила она.
— Садись, — велела Морриэль, нетерпеливо махнув рукой. Она не любила околичностей, в особенности когда боль выкручивает пальцы.
— Наши усилия сбились из-за непредвиденного противодействия Содружества. Маги уверены, что помешали нам. На самом деле они нам только помогли. Наш орден узнал кое-что такое, о чем мы прежде даже не подозревали.
Лиренда торжествующе раздавила каблуком последнего таракана. Чувствуя, что гибель несчастных насекомых вызвана не только отвращением, испытываемым Первой колдуньей к тараканам, Элайра сжала потные ладони. Она оглянулась на пажа — у мальчишки в глазах застыл ужас.
— Покажи ей, — обратившись к Лиренде, велела Морриэль.
Кивком головы Лиренда выставила испуганного пажа за дверь. Презрительно сжав губы и всем своим видом показывая, что только воля старшей заставляет ее делать это, она медленно пошла к жаровне. Там, где скользила ее тень, серебристые охранительные символы ковра сразу же тускнели, словно одним своим присутствием Лиренда их гасила. Подойдя к жаровне, Первая колдунья опустилась на колени.
Если родственной стихией Элайры была вода, Лиренде для пробуждения магических сил требовался огонь. Выполняя приказание Морриэль, она закрыла глаза и погрузилась в легкое забытье.
Вероятная преемница старухи, Лиренда была весьма опытной колдуньей. Элайра сразу же ощутила поток чужой силы, наполнившей ее изнутри. Собственная взбудораженность только мешала ей, и послушница, как могла, пыталась с ней справиться. Очень скоро золотисто-красное сияние углей в жаровне сделалось бледно-голубым и холодным. В изменившемся пламени вначале едва заметно, затем все отчетливее стал появляться узор светящихся нитей. Постепенно он приобрел законченные очертания. Сознание Лиренды показывало Элайре особенности этого узора: дар ясновидения, беспощадная ирония, сильная воля и сострадание. У Элайры зашлось сердце. Узор нитей безошибочно указывал ей на Аритона Фаленского. То была картина его жизненных сил, развернутая во всей полноте Содружеством Семи.
Элайра шумно глотнула воздух. Перед ней раскрылись потаенные уголки личности Аритона. Увиденное пугало. Дар ясновидца и способность к состраданию, властность и восприимчивость, сила и чувство вины — все это переплеталось самым невообразимым образом. Страх Морриэль не был напрасным. Проклятие Деш-Тира только усугубляло противоречия личности Аритона, грозя довести его внутренними терзаниями до полного безумия.
При всей своей силе Фаленит обладал скрытой склонностью к разрушению. Кориатанский орден никогда не смирится с подобной угрозой, и Главная колдунья наверняка постарается нанести упреждающий удар, пока скрытая склонность не переросла в открытую. Все эти годы Элайра жила с уверенностью, что самообладание Повелителя Теней сильнее побуждений, нашептываемых Деш-Тиром. Выходит, ее уверенность не имела под собой никакой основы и была лишь капризом затронутых чувств? Значит, с упрямством влюбленной девчонки она не желала видеть того, что сразу увидели ее мудрые и прозорливые наставницы?
— Пощади его, Даркарон! — Элайра отчаянно моргала, борясь с подступавшими слезами. — Человеку жизни не хватит, чтобы выдержать такое. Или я ошибаюсь? Может, вон тот изгиб в узоре нитей и узел рядом с ним и есть знаки его долголетия?
— Ты правильно прочитала узор, — сказала Морриэль. Она прищелкнула корявыми пальцами, подавая Лиренде сигнал выходить из забытья. — Эта новость застала нас врасплох, хотя в ней нет ничего удивительного. Лизаэр и Аритон попали на Этеру через портал, находящийся в Красной пустыне. По пути они, конечно же, набрели на фонтан Пяти Веков, выпили из него воды, и магия Давина добавила к их естественному сроку жизни еще по пятьсот лет.
— Вы позвали меня, чтобы сообщить об этом? — спросила Элайра.
Угли вновь начали краснеть, и пугающий узор нитей растаял. Послушница облегченно вздохнула. Рукавом она быстро отерла со щек слезы и потому не видела, как Лиренда вышла из забытья. Лицо Первой колдуньи завистливо скривилось, а взгляд, брошенный Элайре в спину, был полон кипящего яда.
Сквозь полуприкрытые веки Морриэль видела, как ее преемница поспешно загоняет вглубь прорвавшиеся чувства. Но сейчас старухе было не до Лиренды.
— Нет, послушница Элайра, тебя позвали для служения. Теперь мы знаем, что вражда, посеянная Деш-Тиром, может продолжаться не один век. Я предлагаю тебе: отдай свой камень, чтобы мы наделили его силами, продлевающими жизнь. Мы не намерены принуждать тебя. Подумай хорошенько. Пережить своих сверстниц — это далеко не всегда счастливая и завидная участь.
Внешне Лиренда держалась с холодной отстраненностью. О глубочайшем ее презрении говорили лишь сжатые кулаки, которые она прятала под складками рукавов. Продление жизни — награда, которую надо заслужить. А старуха предлагает это девчонке, у которой нет ни настоящего почтения к старшим, ни уважения к устоям ордена!
Элайра — вечная бунтарка и сорвиголова — молча вглядывалась в живую мумию, закутанную в теплые одежды, на которых льдинками поблескивали бриллиантовые украшения. Морриэль было больше тысячи лет. За века ее суставы истончились и стали хрупкими, как яичная скорлупа. Да и само тело превратилось не более чем в оболочку, сотканную из тонких жил и поддерживаемую лишь силой охранительных заклинаний. Маги Содружества Семи тоже продлевали себе жизнь, но их заклинания были могущественнее и находились в полном созвучии с природными законами. Кориатанки этого не умели; они продлевали жизнь, наделяя дополнительной силой личный камень той, кому даровали эту привилегию.
— Поначалу ты будешь испытывать боль, — продолжала Морриэль, — но недолго, пока тело не достигнет первичного равновесия с заклинаниями, продлевающими жизнь. Через полгода естественное старение тела будет повернуто вспять на целых семьсот лет. Поскольку вода в фонтане Давина прибавила принцам только пятьсот лет, тебе не понадобится доживать до тягот повторного продления своей жизни.
Элайра не замечала, как солнечные лучи высвечивают на стенах мозаику символов, оставленных братством служителей Эта. Вряд ли она слышала громкое верещание куницы, устроившей себе нору где-то под крышей. Послушница стояла, скрестив на груди руки. Предостережение Морриэль и неприязнь Лиренды, скрытая под маской безразличия, — все это отступило на задний план перед нахлынувшим на нее воспоминанием.
Шесть лет назад, на песчаной косе близ Нармса, в вечерних сумерках у нее произошла тайная встреча с Трайтом, магом Содружества. «Меня послали к тебе, — сказал он ей тогда, — ибо ясновидение показало Хранителю Альтейна, что только ты сумела тонко и глубоко разобраться в личности Аритона. Но если твой Повелитель Теней предаст тебя или ты предашь его, это повлечет немало бед».
Нужно было решаться. Понимая это, Элайра с каким-то скорбным спокойствием, без дрожи в голосе, ответила:
— Я принимаю ваше предложение, Главная колдунья. Зашелестел шелк. Морриэль наклонила голову, и в воздухе пахнуло лавандой.
— Быть посему. Подай мне свой камень.
Главная колдунья с видимым усилием подняла с колен костлявую руку.
Элайра сняла прозрачный кварцевый кулон, похожий на замерзшую слезинку. Жизнь научила эту худощавую, легконогую девчонку искусно притворяться, но сейчас Элайра была такой, какая есть. Она с ошеломляющим мужеством подала старухе кулон. Глаза их встретились. Главная колдунья и молодая послушница без слов поняли друг друга. Элайра добровольно обрекала себя на судьбу, грозящую ей гибелью.
Элайра с вызовом улыбнулась.
— Я даже рада такой перемене в своей жизни.
— Ну и глупо, — резко ответила Морриэль. — Ты не бесталанная девчонка, но мудрости Эт тебе не дал.
