одном каноэ, вернее, в одном и том же вонючем потоке, и ей, как и мне, оставалось только провожать взглядом одно-единственное уплывающее от нас весло.
Я проклял Коллинза в тысячный раз, потому что сомневался, что он мне поможет, и решил совершить попытку бегства. Причем совершить ее следовало очень быстро. Еще несколько подобных допросов, и я не смогу убежать, даже если все двери будут распахнуты настежь.
Я осмотрел решетки на окне и убедился, что закреплены они достаточно прочно. Стены камеры были из камня, потолок недоступен, доски пола надежно приколочены. Оставалась только дверь…
Мне требовалось оружие. Может быть, отломать ножку койки?..
Я попробовал все ножки и выбрал одну, которую мог оторвать достаточно легко.
Если я сумею открыть замок, скажем, глубокой ночью, может быть, мне удастся застать кого-нибудь врасплох. Нужно найти пистолет. У охранников я никакого оружия не видел, но это не означало, что его не было в доме. К сожалению, я понятия не имел, сколько людей находилось в здании.
Через некоторое время мне принесли какую-то похлебку и ломтик хлеба. Как всегда, один охранник вошел в камеру, другой остался у двери. Охранники были те же, кто вчера меня обрабатывал. Мы не обменялись друг с другом ни единым словом.
Я растянулся на койке и стал наблюдать, как паук плетет паутину на окне. Потом я уснул.
Меня разбудили, но не ради обеда, а для повторения пройденного.
Вопросы были такими же, как и мои ответы. Сигареты на этот раз я не получил, зато мне удавалось терять сознание быстрее, чем во время предыдущих допросов. Один из охранников предупредил меня, что завтра я так легко не отделаюсь. Я ему поверил.
Снова на койке. Темнота вокруг и боль внутри.
Нужно что-то делать, причем этой же ночью.
Увы, я не мог даже пошевелиться.
Несколько раз, как мне казалось, я засыпал.
Потом почувствовал некоторый прилив сил и заставил мышцы тела двигаться.
Они, немного запротестовав, подчинились. Я проснулся окончательно, сел на край койки и выпил воды, исключительно противной на вкус.
Встал и достал из-за плинтуса проволочки.
Посмотрел в небольшую дыру на уровне глаз и убедился, что в коридоре никого нет. Слева, в нескольких ярдах, разглядел лампочку малой мощности. Опустился на колени и занялся замком.
Один раз меня отвлекли от работы приближающиеся шаги, и я был вынужден вернуться на койку. Как оказалось, кто-то просто решил прогуляться по коридору. Шаги приблизились, остановились и удалились.
Я снова принялся колдовать над замком. Проклятые проволочки были слишком мягкими. Капли пота выступили на лбу, начали донимать какие-то насекомые. Наконец замок тихо щелкнул.
Я вернулся на койку, чтобы проверить, не привлек ли кого-нибудь этот показавшийся мне еле слышным звук. Минут через пять — десять решил, что не привлек.
Засунув туфли в карман брюк, вернулся к двери и проверил коридор. Никого.
Оторвал ножку от койки, сжал ее в правой руке и осторожно открыл дверь. Выйдя из камеры, закрыл за собой дверь и пошел по коридору.
Прошел мимо нескольких дверей со смотровыми глазками, такими же, как на двери моей камеры. Заглянул в каждый глазок. В двух камерах увидел спящих людей. В третьей, как мне показалось, лежала Мария.
Прошел мимо комнаты для допросов, темной и пустой, с открытой дверью.
Ничто не нарушало тишины, и я воспринял это как хороший знак. Я понятия не имел относительно времени, но полагал, что сейчас глубокая ночь. Я направился к комнате, в которой меня допрашивали в первый раз. Если дежурных там двое, то будет слышно, как они разговаривают. Впрочем, их может быть и больше, но они могут и не разговаривать, а читать газеты или просто спать.
Я подошел к двери. Она оказалась открытой, свет, вырывавшийся из нее, озарял коридор. Футах в двадцати пяти я увидел входную дверь. По стенке коридора я прокрался к озаренному светом месту. Остановился и прислушался.
Прошло, как мне показалось, минут десять. Услышал какие-то звуки, вздохи, шорох спички, отрыжку, шелест бумаги, скрип стула. Медленно переместил свой вес, приготовился ворваться и начать наносить удары.
Едва не вскрикнул, когда зазвонил телефон.
Трубку сняли перед вторым звонком. Грубый голос произнес несколько коротких фраз и сказал:
— Тебя.
Я услышал недовольное сопение, грохот — возможно, стула, резко оттолкнутого к стене, — потом звук шагов.
Я не стал подслушивать и поспешил переместиться по коридору в обратном направлении. С двоими мне было все равно не справиться.
Я добрался до двери своей камеры, миновал ее и вошел в комнату, забитую старой мебелью: комодами, кроватями, стульями, от которых пахло плесенью, пылью и мочой. В дальней стене этой комнаты я увидел два не закрытых решетками окна.
Ни одно не было запертым, но оба от времени приросли к раме намертво. Все же одно из них мне удалось сдвинуть с места и приподнять на несколько дюймов, но затем я вынужден был остановиться, чтобы не шуметь. Под окном я увидел кусты и склон, который уходил на шесть или восемь футов вниз.
Несомненно, где-то здесь был и запасной выход из здания, но я не сомневался, что он заперт или охраняется. Я понятия не имел о схеме расположения помещений в здании, поэтому рисковал бы ничуть не меньше, попытавшись выполнить в задней части то, что планировал выполнить в передней. Мне хотелось взять Марию с собой, но пока приходилось довольствоваться тем, что в случае удачного побега я смету связаться с нашими посольствами и поставить их в известность о том, в какой ситуации мы с Марией оказались.
Я снова занялся рамой, и удалось поднять ее дюймов на восемь, прежде чем она застряла. Тогда я начал расшатывать ее из стороны в сторону, поднимая вверх не больше чем на одну восьмую дюйма при каждой попытке. Запах растений с улицы показался мне исключительно приятным. Да и сам ночной воздух был прохладным и восхитительным на вкус.
Открыв окно, я надел туфли и выскользнул наружу. Завис на мгновение, держась одними руками, потом рухнул на землю.
Кусты были густыми и довольно колючими, но мне удалось, пригнувшись, продраться сквозь них. Я отошел от здания и, обойдя его, подошел к нему сзади. Мне хотелось лучше понять, на что оно было похоже.
Увидел заднюю дверь, которая, естественно, оказалась надежно запертой. Прошел дальше, нашел окно собственной камеры. Подошел ближе. В камере было темно. Отлично. Отсчитал окна и нашел то, которое, по моему мнению, находилось в камере Марии. Бросил камешек в комнату.
Подождав, бросил еще один.
После шестого камешка услышал слабый шум, и темная фигура появилась за решетками. Я долго изучал ее, сохраняя тишину, пока не убедился в правильности своего предположения.
— Мария? — прошептал я.
— Овидий?
— Да. Ты в порядке?
— Да, почти, но мне пришлось кое-что рассказать.
— Не волнуйся, рассказывай что угодно, лишь бы они были довольны.
— Но они спрашивают о том, чего мы не знаем.
— Продолжай говорить то, что они хотят услышать, и не переставай настаивать на встрече с послом Италии. Я позвоню в посольство, как только найду телефон. А пока попытаюсь угнать машину.
— Ты убил охранника или взломал замок?
— Замок.
