что-то сказать или показать?

Мы знаем теперь, что очень мало людей представляло за неделю до убийства, что в этом винном хозяйстве ждут гостей такого уровня. Хотя кто-то в ведомстве федерального канцлера, видимо, знал, пусть в виде варианта. И еще знал барон фон Зоргенштайн, сам ведь просил помочь справиться с какими-то затруднениями — кого просил, канцлера Шредера? Знал и ответ на свою просьбу.

И второй вариант, или множество таковых — это никакой политики. Встреча «четверки» — совпадение, неизвестное злоумышленнику. Мотив убийства — личная вражда. Против неизвестного мне Тима Скотта или против… да против того же барона.

Смысл всей акции, так или иначе, — либо убить Тима Скотта, либо — допустим, создать неприятности барону и всем прочим людям, делающим вино. А никотин тогда… тогда…

Это что получается — у нас три возможных линии расследования? Одна: ехать в Лондон и выяснять, кто не любил Тима Скотта. Вторая: ехать в Германию и узнавать, кто из местных виноделов до такой степени не любил продукцию знаменитого замка, одного из лучших винных хозяйств страны. Ну и третий, самый веселый вариант. Открыть ногой дверь в ведомство канцлера и сказать, что меня зовут Сергей, я винный аналитик, хотя в данном случае веду частное расследование. А поэтому хорошо бы посмотреть пачку личных дел ваших сотрудников, а заодно взять переводчика. Три месяца работы — и злодей разоблачен, бездарная полиция скрежещет зубами от зависти.

Но куда проще было бы сделать пару звонков насчет одного интересного участка земли у выхода из дегустационного зала. Если там есть земля. А если это асфальт, то возможны иные варианты. Ну хорошо, позвоню я, мне скажут спасибо, дело закроют без меня, будет скучно.

Наконец, есть один факт, который ни к какому делу не пришьешь. Это — не доказательство. А так, наблюдение. Начало пути. И все же…

А зачем мне продолжение пути? Всё уже, всё. Забыли.

— У вас царапина снизу бампер, — сообщил мне таджик с мойки. — Можем заполировать, недорого. Забирайте машину, да?

— Да, — грустно сказал ему я. — Когда-нибудь все будет заполировано. Спасибо.

Железная штора мойки с шуршащим лязгом открылась, выпуская меня на мелкий дождь и грязь. Я был единственным идиотом, который моет машину в такую погоду. Просто мне нравится сам процесс.

Честное слово, подходя к подъезду, я с замиранием поднял голову к окнам в третьем этаже: света нет, но зачем он нужен в четыре часа дня в сентябре?

А еще я шел по лестнице на цыпочках и прислушался к звукам за дверью — звуков не было.

Я тихо открыл ключом белую дверь, готовя себя к тому, что внутри пусто.

Она появилась из комнаты слева без единого звука, перебирая босыми ногами, завернутая в мое японское кимоно.

— У тебя в доме — женщина! — сообщила мне Алина, смеясь глазами цвета моря. — Это — я.

По-моему, у меня на лице в тот момент было написано все, что ей надо. Хотя думал я в основном о том, какая у нее температура, потому что бросаться на больную женщину не следует никогда в жизни.

Но лучше, чтобы температура все-таки была, ну небольшая, потому что отпускать ее сейчас было бы очень обидно.

Дальше были разговоры о том, что температура у нее — тридцать семь и девять, это уже прогресс, но — минимум три дня не показывать носа на дождь; что она уничтожила оба моих лимона и недельный запас чая, а есть ничего не может, но вот завтра уже придется её кормить, как хомяка, фруктами и зерном (то есть кашей); что у меня потрясающая квартира, громадная кухня, невероятно тихо, за окнами ничего, кроме тополиной листвы, отсюда не хочется выходить; и еще о том, как же все это у нас произошло, с чего начиналось.

Я улыбался.

— Не смешно, Сергей, — сказала Алина. — Смешно было утром. Я просыпаюсь и вижу рядом на подушке светлые длинные волосы — твой хвостик. В общем, женские волосы. И в ужасе думаю: что со мной произошло, неужели опять?

— А что — было?

— Один раз, — чуть смущенно сказала она. — После чего множество девочек типа этой твоей Юли очень так намекали, что готовы для меня… Только возьмите в La Mode. Потом перестали. Вот, а утром я все же вспомнила, что со мной и где я, заснула успокоенная снова, но мысль насчет того — как же это произошло, осталась. Еще неделю назад я подумать не могла, что это вот так просто: прикасаться к только что встреченному мужчине и чувствовать, что нет на свете ничего более естественного. Мне было жутко страшно в Германии, что ты заметишь, что со мной творится.

Я уже не улыбался, я смеялся.

— Ну, что смешного?

— Не надо было ничего замечать. Седов. Колонка в твоем журнале.

— А он что, похвастался? Ну понятно. Ладно, признаюсь сразу. Да, мне не хотелось осложнять наши… возможные отношения никаким денежным фактором. Да, еще тогда.

— Да я и без этого все знал.

— Хвастунишка.

— Ты забыла, с кем имеешь дело. Видишь ли, каждый человек имеет какой-то свой запах. Голова, шея, кожа. Ну и не только. Ты замечала, что одни и те же духи ощущаются по-разному на разных людях? Они смешиваются с естественным запахом. А в каких-то ситуациях запахи усиливаются, заметь. В самолете, например.

Алина начала краснеть со лба, быстро и мучительно:

— Ты хочешь сказать, что, пока я там, в Германии, пыталась вести себя с тобой дружески- естественно, ты… ты меня… нюхал? Мягко говоря, как вино? Какой кошмар. Возникает чувство полной беспомощности.

— Скажи мне: ты собака, Сергей Рокотов. Гриша добавил бы, что это следует произносить как «цобако», хотя на том же языке полагается говорить не «цуко», а «сцуко». Но дело не в этом. Ты меня тоже нюхала. Куртка.

— Да, куртка? И что?

— А то, что либо запах мужчины для тебя свой, либо нет. И ничего нельзя сделать.

— И ты все знал и соблазнял меня своей курткой!

— А ты не забывай, что потом я получил ее обратно и надел. И тогда уже ты меня соблазняла. Запах женщины тоже либо свой, либо нет.

— Ты цобако, Сергей Рокотов.

— А давай играть вот в какую игру. Ты — женщина-рыцарь. Ты победила меня на турнире. И я теперь попал к тебе в рабство, на целый…

Тут я неловко замолчал.

— В общем, надолго. И ты можешь теперь заставить меня делать что хочешь. Требуй. Только помни, что на самом-то деле это я садист, а не ты, так что лучше не требовать невыполнимого.

Алина бросила быстрый взгляд на кимоно и запахнула его — она меня все еще стеснялась.

— Рыцарь Рокотов, я хочу, чтобы ты пошел со мной на твою подстилку и сделал там то, что хочешь ты сам, быстро, потому что я сейчас все равно не совсем в форме. Просто иначе я не смогу попросить тебя сделать то, что на самом деле хочу я. Есть такое место, у ведьм там хвостик, у меня просто косточка. Я хочу, чтобы ты его немножко, не сильно так, чесал. И все вокруг. Чесал долго и не переставал, даже когда я засну. Вот мое желание. А засну я наверняка, потому что все время хочется.

9. Животные оттенки

Сейчас я думаю, что в эти первые после Германии дни, когда Алина беззвучно перемещалась по квартире в моем кимоно и сама не очень хорошо понимала, что с ней происходит, я был так же, как и она,

Вы читаете Дегустатор
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату