25. Об опыте половых объятий
Многие авторы отмечают, сколь серьезны бывают любовники в момент соединения их тел. Учтивость, вежливость, пустая галантность, сентиментальность - все это исчезает бесследно. Даже либертины и проститутки, если только сознательно не играют определенной заданной роли, не являются исключением. 'Когда любят, не смеются, может быть, еле-еле улыбаются. Любовный спазм - это также серьезно, как и смерть'. [172] Никакой рассеянности. Сосредоточенный взгляд. Но это какая-то возвышенная сосредоточенность - бессознательная; она как бы заложена в самом процессе. Потому-то все, что может отвлечь, рассеять внимание, обязательно будет тормозить, мешать любовной паре. Иначе и быть не может - ведь любовь это как бы дарение самого себя другому существу - даже если связь случайна и заведомо не будет иметь продолжения. Серьезность, концентрация внимания - это глубочайшие черты любовного акта, способные превратить его из простого физиологического акта в подлинную мистерию.
Во введении к книге мы говорили, что обычно ни мужчина, ни женщина не могут внятно рассказать о пережитом по завершении полового акта - это происходит не только и не столько из-за естественной стыдливости, но еще и потому, что акмеический момент любви, ее climax как бы прерывает ход обычного сознания человека. Иначе и быть не может: здесь происходит, хотя и частичная, но трансценденция, внезапный выход за пределы конечного, эмпирического, условного 'Я'. Конечно, часто обыденное сознание остается даже в этот предельный момент неизменным, но бывает, что он превращается как бы в сияющее сновидение, тоже мгновенное, но уже имеющее продолжение за гранью условной реальности. Но это не сон - в любви налицо активная экзальтация, опьянение без помутнения сознания, raptus; при засыпании же, напротив, усталость и уход как бы в небытие. Экзальтация и магнетизм пола, бьющие сквозь открытое сознание, создают возможность для его еще более широкого разворачивания. Но когда и как это происходит и происходит ли вообще в профанической любви, сказать трудно. Для объективного научного изучения этого вопроса у нас, пожалуй, просто нет материала. К тому же, строго говоря, нельзя ограничивать себя опытом людей только нашего времени и нашей расы. Следует принимать во внимание разные народы и разные эпохи - но у людей, к ним принадлежащим, внутренний опыт совершенно не похож на современное европеизированное человечество. С другой стороны, исследование только материала, собранного лично автором, не может годиться для данной книги. Факты нельзя отвергать, но относиться к ним следует все- таки по-разному. Можно сомневаться в ценности сведений, содержащихся в так называемой 'эротической литературе'. Или, точнее, так: сведения из этой литературы обычно относятся к очень конкретным людям и ситуациям и для общих выводов ее недостаточно, хотя и она должна быть принята во внимание. Нам важнее другие источники.
Уже в Упанишадах [173] упоминается состояние экстаза и случаи 'упразднения сознания как внешнего, так и внутреннего мира' в момент, 'когда мужчина находится в женских объятиях'. Традиция знает об аналогии любви с проявлениями вtmв и их взаимоотношениями с трансцендентным 'Я': 'дух, объятый вtmв, больше не видит ни внешних, ни внутренних вещей'. И когда гетевский Вертер говорит: 'С тех пор, хотя солнце, луна и звезды, наверное, по-прежнему вершат свой путь, я не знаю - встает ли день, опускается ли ночь - вселенная исчезла перед моими глазами', - он, конечно, ведет себя как чисто романтический герой, но не только - нельзя не заметить здесь точного соответствия сказанному в Упанишадах. Так меняется взгляд на мир при половом оргазме, и шире - при наступлении любви. Для человека это своего рода рана, вторжение невидимой 'убивающей' силы. Такая сила переворачивает всю жизнь, одновременно сохраняя ее целостность - не поглощая и не растворяя.
Но следует видеть различие между подлинным соединением мужчины и женщины, магнетически влекомых друг к другу, и сношением, по существу ничем не отличающимся от мастурбации. Последнее происходит, когда люди ищут 'удовольствий', а 'принцип удовольствия' господствует в их отношениях, не давая возможности открыться истинной глубине эроса. Каждый из таких любовников, по сути, страдает бессилием - развлекая самого себя и игнорируя другого, он на самом деле не вступает с партнером в подлинное отношение. Здесь нет места экстазу - ни растворяющему, ни экзальтированно-обостренному. Возможно, библейское 'познать' как синоним полового сношения как раз намекает именно на такое противоположное взаимной мастурбации, позитивное эротическое состояние. То же самое мы наблюдаем и в других традициях. Kвmв-sыtra (II, X) допускает связь с женщиной низшей касты, но как раз только ради получения удовольствия; такое соединение именуется 'случкой двух евнухов'.
Эллис рассказывает о молодой женщине, которой казалось, что во время полового акта она 'переносилась в высшие сферы', 'как бы под действием хлороформа'. [174] Не следует считать это просто бредом. Очевидно и то, что простая фантазия не может породить свидетельства, подобные вот этому: 'Он и она превратились в одного и того же человека. Он больше не был 'им'. Он был половиной нового тела. Это было очень странно, но они поднимались выше, выше, выше. Ослепительный свет и какой-то приглушенный звук как без звука переполнял их обоих, втягивая куда-то в какое-то бесконечное и вечное круговращение цветов и форм. И вдруг - удар. И вот они летят вниз, все ниже, ниже. С ужасом они закрывают глаза и летят, летят, летят, все ниже' (Л. Лэнгли). Упоминание о 'звуке как бы без звука'- типично инициатическое ощущение 'падающего сознания'. Такое бывает при неожиданном 'провале в сон' или, особенно часто, при употреблении гашиша, который Бодлер называл 'искусственным раем'. Добавим - и при сильном испуге, неожиданном взрыве или внезапном приближении смерти. Часто это сопровождается открытием, 'отворением' совершенно новых чувств и ощущений. 'Этот взрыв был возле меня, во мне. В одно мгновение трезвое дневное сознание как бы прервало свой ход. Но его заменило совершенно новое сознание. Оно вспыхнуло как бы от удара - ясно и всеохватывающе. Во мне вдруг открылось нечто огромное, открылось с несомненной очевидностью факта. А потом снова удар - и я вернулся в себя, к себе. И увидел ту же самую, знакомую мне землю, из которой топорщились редкие деревья'. Это типичное описание перехода сознания с одного уровня на другой. Катализатор такого перехода - любовь к женщине. 'Ему казалось, что вместе с ней он поднимается вверх на лифте, тросы которого почти порваны. В любую минуту они могут порваться совсем, а лифт - рухнуть. Но они продолжали свой подъем в бесконечность, и, когда она его обнимала, это были не объятия, а как бы новый удар, после которого они резко взмывали - по ту сторону всякой сознательной жизни' (Ф. Тиес).
А вот еще пример: 'Это были и два тела, и одно; одно тело в другом, одна жизнь в другой. И была только жажда, стремление вверх, все выше, поверх тел, поверх пылающей тьмы, безграничной, вне места, вне времени' (Дж. Рэмзей Ульман). Именно с проникновения в глубину женщины, в ее недра, ее лоно связан подобный опыт -
ведь это как бы вхождение в 'пер во материю', во всевозрастающее опьянение, которое завершается пароксистическим восхождением и нисхождением в оргазме, кладущем конец бессознательному. Весь этот опыт, конечно, очень трудно пересказать словами - любой пересказ будет поверхностным. Лучше выражать все это языком символов - ведь речь здесь идет ни о чем ином, как об особом маго-инициатическом режиме.
В одной из своих книг [175] Новалис утверждает, что женщина 'лучше всех видимых вещей помогает сделать шаг от жизни тела к жизни души'. Эротический опыт создает своего рода противодвижение. С одной стороны душа по ступеням спускается к телу и до уровня тела, плоти. Эти ступени в целом таковы - поцелуй, объятие и собственно половое сношение. Противоположное движение, -
