также просит не выбрасывать подпорченные продукты.
Сколько я знаю Гальку, она еще ни разу ничем не отравилась и даже насморк ее не берет. Зимой она, бывает, засыпает на лавочке у нас перед подъездом (она там, конечно, и летом спит, ужравшись, но летом не страшно), но никакая простуда ей не страшна. Вот ведь повезло человеку со здоровьем. Или у нее организм уже настолько проспиртован?
У Гальки постоянно появляются ухажеры, с которыми она знакомится то во время сдачи металла, то во время сбора бутылок по кустам, в которых потом они могут и предаться греху, не утерпев до дома. Условия под кустом не особо отличаются от того, что Галька может предложить у себя в квартире: у нее нет даже кровати. На полу валяются два старых матраса.
Правда, в комнате есть шкаф, по-моему, переживший не одну революцию, стол и два стула, не исключаю, найденные на помойке. Ее квартира тараканий рай, и до появления в продаже «Комбата» я была готова кричать «Караул!», потому что в голодные периоды тараканы косяком шли подкрепляться ко мне. Теперь же моя кухня, ванная и встроенный шкаф у входа (их стены соприкасаются с Галькиными) просто утыканы черными кружочками, спасающими меня от рыжеусых соседей.
Кстати, тараканы не шли к повелительнице змей Татьяне, но не из-за змей, а из-за игуаны, которая проживала у Татьяны около года: один наш сосед по лестнице по кличке Али, поставляющий фрукты в город Питер, где он теперь живет постоянно вместе с многочисленными родственниками, обнаружил в коробке с бананами эту самую игуану и принес в подарок Татьяне, зная про ее домашний зоопарк и уважая ее страсть к пресмыкающимся. Игуана, выпущенная побродить по квартире, сожрала всех тараканов, заглянувших в гости. Татьяна предлагала время от времени предоставлять «девочку» мне, но я, думая о чувствах своего кота, всегда отказывалась. Правда, потом Татьяна игуану продала одной из престарелых клиенток Стаса. Сумасшедшая тетка видела игуану у жены главного конкурента ее мужа и тоже захотела. Стае получил процент со сделки, и все остались довольны. А Танька тараканов теперь, как и я, травит «Комбатом». Они, несчастные, вынуждены оставаться у Гальки. Иногда, правда, дохнут от голода.
И вот теперь очередной Галькин воздыхатель распевал блатные песни у нее под дверью.
Отдать ему должное, пел с душой, да и с голосом и со слухом у него все было в порядке.
Я остановилась у своей двери и заслушалась.
Мужик был рад стараться и перешел к репертуару Александра Новикова, которого я всегда слушаю с удовольствием, правда, впервые довелось под гармошку. За «Городом древним» последовала «Катилась по асфальту», потом «Помнишь, девочка?». Но девочка Галя непонятного возраста дверь открывать отказывалась. Я не исключала, что она давно спит и не слышит исполняемых для нее романсов.
Кто бы мог подумать, что из всех моих знакомых прекрасной дамой, которой посвящают песни, окажется Галька-алкоголичка? Я потом специально опросила своих подруг и знакомых.
Ни одной из них под дверью или окном поклонники не пели. И ведь не в первый раз ей поют!
Один предыдущий воздыхатель надтреснутым голосом хрипло выводил что-то про бурундучка.
Или у нас петь могут лишь пьяные мужики? Да и ведь и в компаниях, где мне доводилось и доводится бывать, никто, пока трезвый, песню не заводит, а вот когда все ужрутся…
После четвертой песни исполнитель решил сделать перерыв. Я похлопала в ладоши и выразила свое восхищение.
— Здесь живешь? — спросил певец, кивая на мою дверь.
Я кивнула.
— Пивка у тебя нет случайно?
— Сейчас вынесу банку, — пообещала я, зашла в квартиру и вскоре вернулась, достав из холодильника пол-литровую «Невского».
— Спасибо, дочка. — Мужик поднялся на ноги, а потом жестом показал, чтобы я подошла поближе.
Что такое? Но мое журналистское любопытство пересилило осторожность.
— Братва к тебе приходила, — прошептал мужик. — У меня про тебя спрашивала. Когда ушла, не говорила ли, когда будешь. Поэтому ты смотри… поосторожнее.
— Спасибо, — тихо произнесла я и удалилась к себе в квартиру.
Настроение было испорчено. Хотя братва тоже бывает разная, и ко мне могли приходить по разным вопросам.
Правда, в душу закралось нехорошее предчувствие.
Я занялась статьей, прислушиваясь к голосу кабальеро, который знал и революционные песни, и русские народные. Галька смилостивилась на «Интернационале», очень своеобразно прозвучавшем под гармонь. За Галькой я никогда раньше не замечала страсти к патриотической тематике.
Минут через двадцать после исчезновения кабальеро в тараканьем логове в мою дверь позвонили.
— Кто? — спросила я робко, одновременно выглядывая в глазок.
На площадке паслись два «быка».
— Юлия Владиславовна, мы к вам, — промычал один.
— По какому вопросу?
— Поговорить надо.
В это мгновение я услышала, как на нашей площадке раскрывается дверь. Затем последовал Танькин вопрос:
— А вы кто такие? Днем тут шастали и снова пришли?
— Мы… — открыл рот один из братков, а затем издал вопль ужаса.
В глазок я увидела, как они на пару с товарищем рванули вверх по лестнице. Я открыла дверь и застала то, что ожидала: Таня показалась в дверях в сопровождении двух своих охранников, имеющих клички Сара и Барсик. У Таньки для ее змей не хватает имен. В последнее время она заимствует их у наших политиков, правда, только для ядовитых и тех, кого разводит для забоя на кожу. Сара же и Барсик — существа безобидные, но кто может об этом подумать, встретившись, так сказать, лицом к лицу? Человек ведь предпочтет увидеть злую собаку, чем шипящее пресмыкающееся.
— Сара, Барсик, домой! — уже говорила Татьяна, подхватывая своих питомцев обеими руками.
Заметив меня, добавила:
— Эти двое и днем тут были. И в машине у дома сидели, потом куда-то уехали. А сейчас вернулись. — Таня посмотрела на меня внимательно. — Юлька, у тебя все в порядке?
— Я пожала плечами.
— Юль, может, Сару возьмешь? Ну не домой, а когда куда-то поедешь? Положишь в сумку — она там спать будет. А если кто-то к тебе полезет выпустишь. Ты подумай. А надумаешь — только скажи.
— Спасибо, Таня, — поблагодарила я соседку.
Опять села за компьютер, но не работалось.
Я считала, что должна связаться с Сергеем. Мне хотелось получить от него ответы на кое-какие вопросы, чтоб хотя бы знать, за что могу пострадать. А раз ко мне домой начали толпами наведываться братки, вполне можно ожидать неприятностей. Да и журналистское и чисто женское любопытство не давало покоя. Главным вопросом был: знал ли Сергей Ранналу (или Толика, или кто он там) до того, как тот сел к нам в машину?
Я позвонила Сереге на сотовый. Аппарат вызываемого абонента был выключен или находился вне зоны обслуживания. У меня был домашний номер Сергея (а он уже вполне мог находиться дома), но звонить туда женским голосом не следовало. Серегу, скорее всего, к телефону не позовут, да и меня обматерят.
Я набрала номер соседа Стаса, но того не оказалось дома. Придется попросить помощи у Галькиного кабальеро. У Гальки телефон уже давно был отключен за неуплату, поэтому я позвонилась ей в дверь. Надеюсь, эти двое еще не успели ужраться до потери сознания? Наконец за дверью прозвучал хриплый Галькин голос:
— Кого черти несут, мать вашу?! Никакого покоя от вас нету!
Но дверь раскрылась.
— А, Юля, ты… Чего тебе?
