— Да-да, конечно, я понимаю. Алла с Еленой Сергеевной ему скандал устраивают, если; кто-то звонит женским голосом. Хотя сами хороши! Мерзавки!
Серегина мать немного поругала родственников, а потом вдруг осеклась.
— А ты не знаешь, Юля? — спросила она упавшим голосом. — Я как сейчас тебя услышала… Юля, ты не знаешь, что случилось?
— Что случилось?
— Сережу обвиняют в убийстве! — Его мать заплакала.
Она не смогла мне толком пояснить, кого, когда и где убил ее сын. Она была уверена, что он не виновен. О случившемся она узнала от родственницы, Серегиной тещи. («Значит, менты туда сообщили?» — подумала я.) Та позвонила, обматерила Серегину мать и заявила, что ее дочь подает на развод. «Им» зять- убийца не нужен. Серега, видите ли, опозорил всю семью, бросил тень на их честь («Это у кого честь? — воскликнула Серегина мать. У этих двух проституток?»), и они не желают знаться ни с зятем, ни с его семейкой. «Говорила я Аллочке, чтобы ваш сын женился на своей шлюхе-журналистке.
Она как раз для него самая подходящая пара», — кричала в трубку Серегина теща.
— Это она про тебя так, Юленька, — всхлипнула Серегина мама. Юленька, что нам теперь делать? У нас с отцом одна надежда на тебя. Юленька, ты выяснишь, в чем дело? Я уверена: Сережа не виновен. Он не мог никого убить! Ты же сама его знаешь. Это недоразумение.
В последнем я сомневалась… Я очень многого не знала и даже предположить не могла, во что вляпался Серега и невольно втянул меня.
Или вольно?
Поняв, что у его матери я больше ничего не выясню, я сказала ей несколько теплых слов, просила не очень волноваться (хотя как не волноваться матери, чей единственный сын вдруг оказался арестован по подозрению в убийстве?) и обещала звонить.
— В любое время, Юленька! Как только что-то выяснишь. И скажи, куда мне хоть идти?
В милицию? Как ему передать вещи? Еду? Юля, где это все принимают?
— Надо вначале выяснить, где его содержат, — ответила я и обещала позвонить сразу же, как только это узнаю.
По идее пока должны бы в ИВС. Вряд ли его уже перевели в «Кресты». Туда прямо не отвозят — только через милицию. До принятия решения человек содержится в ИВС, которые имеются в каждом РУВД. И вообще ведь совсем необязательно, что для Сереги будет избрана мера пресечения «содержание под стражей». Могут и выпустить под подписку о невыезде. Сколько дней это все продлится? Вначале на трое суток задерживают, потом могут продлить до десяти… Пока там следователь дело возбудит, пока прокурор утвердит… Но вот в котором он ИВС? Ведь это должны были сообщить. И наверняка сообщили. Аллочке и Елене Сергеевне. Почему не родителям? Теперь еще мне и это выяснять. На Серегиных родителей в данном случае надежды мало.
И откуда его забирали? Если из квартиры женушки, он должен был бы взять хоть какие-то вещички. Или Аллочка с мамочкой не дали?
От них, по-моему, всего ожидать можно, а уж гадости ближнему так в особенности.
Наконец распрощавшись с Серегиной матерью и попросив ее беречь себя, так как она сейчас очень нужна сыну, я снова задумалась, кому бы еще позвонить. Решила теперь связаться с Борисом, его давним дружком, когда-то вместе с Серегой чинившим технику, привозимую из Финляндии. Чем сейчас занимается Борис, я не знала, но не исключала, что он тоже трудится на Редьку.
К телефону подошла женщина, а когда я попросила Бориса, поинтересовалась, кто его спрашивает. Я представилась подругой Сергея Татаринова, он же Кулешов, он же Зайцев.
— А… — протянула женщина. — Сейчас позову.
Когда Борис подошел, я назвала себя и уточнила, в курсе ли он, что случилось с Серегой.
— Юлька, Серегу вытаскивать надо, — сказал Борис. — Я сам тебе завтра звонить собирался. Эти его родственники… — Далее последовала матерная фраза.
— Мы можем встретиться? — спросила я.
— Ты сейчас ко мне подъедешь?
— Да, — ответила я.
Борис продиктовал адрес.
Я остановилась у ларька, купила пива и поехала в гости. Дом нашла практически сразу же, поставила машину в «карман» и поднялась на пятый этаж. Дверь открыла женщина лет двадцати шести с усталым лицом.
— Здравствуйте, проходите, — пригласила она.
Борис был рад пиву («Моя не разрешает», — шепотом сообщил он) и выставил на кухне на стол два стакана.
— Я за рулем.
— Ну, Юля, не могу же я один?
— Боря, я за рулем не пью.
В кухне нарисовалась его жена.
— И правильно делаете, — сказала она. — Это ваш любимый кого-то сбил? По пьянке?
Я округлила глаза. Борис молча налил себе пива.
— Давай и мне, — сказала его жена, представившаяся Люсей.
У Бориса с Люсей родился второй ребенок, и у ребенка сейчас как раз резались зубы. Люся не спала ночами, да и днем выматывалась, занимаясь готовкой, стиркой, уборкой, гуляньем и всем остальным. Борис работал с утра до ночи, чтобы прокормить семью. Люся оказалась иногородней, а отношения со свекровью не сложились, поэтому рассчитывать на бабушек не приходилось.
Борис работал в той же фирме, что и Сергей, но занимался только ремонтом техники. Регулярно бегал по халтурам: во всех окрестных домах знали, что к нему можно обратиться.
— Так что я еще и диспетчером работаю, — устало сказала Люся, потягивая пиво. — Бывает, ляжешь на полчасика — а тут обязательно кто-то позвонит., Но меня, конечно, интересовали не их семейные проблемы, а случившееся с Сергеем.
Борис рассказал все, что было известно ему и другим сотрудникам фирмы.
Вчера утром, когда приехали какие-то важные партнеры, в офисе не оказалось ни генерального директора господина Креницкого, ни его заместителя и по совместительству зятя господина Татаринова. Секретарша вначале позвонила на мобильный генеральному и услышала длинную матерную тираду, после чего директор и хозяин трубку вообще отключил и стал недоступен для общения. Тогда она позвонила Сереге. У того трубка была отключена с самого начала.
Партнеры подождали двадцать минут, потом высказали секретарше свое мнение о ее начальстве и фирме в целом, и отбыли, заявив, что больше никогда не будут иметь дело с такими безответственными людьми.
Сергей появился в офисе ближе к концу рабочего дня. В настроении был прекрасном, все время насвистывал под нос какую-то веселую мелодию. На вопрос Бориса, что с ним, ответил с идиотским выражением лица:
— Любовь у меня! Любовь! Душа у меня поет, понимаешь?
У Бори с двумя малыми детьми, причем одним с режущимися зубами, и в отсутствии помощи со стороны бабушек душа уже давно не пела.
Она просила тишины, покоя, ничем не прерываемого восьмичасового сна, но получала вначале пеленки, теперь уже ползунки, которые надо было стирать (но не памперсы, так как на памперсы в достаточном для постоянного использования количестве денег не хватало), детские смеси, потому что у Люси пропало молоко, а также постоянное состояние напряжения: младший ползал на четвереньках по дому на дикой скорости, мог дать фору любому цирковому артисту и был готов тянуть в рот все, что попадалось под руку. А под руку почему-то чаще всего попадался папин инструмент, оставленный где не надо.
Начинался очередной скандал с женой…
— От любви получаются дети, — грустно сказал тогда Борис, вспоминая предыдущий вечер у себя
