вещи, вроде фена для сушки волос, который один мужчина бережно прижимал к груди. Кто-то шутливо заметил, что теперь вполне можно было бы довольствоваться новой сушилкой, что появилась в восточной части острова.
Несмотря на решение властей вывезти детей, стариков и больных самолетом, многие семьи старались держаться вместе и не хотели разлучаться.
Полицейские и группы Красного Креста следили за порядком, оказывали помощь. Посадка проходила без сутолоки. Люди спокойно дожидались своей очереди. Больным и старикам предлагали помощь. В короткое время были установлены трапы, и по команде капитанов люди стали подниматься на борт. Каждое судно брало столько пассажиров, сколько позволяли его размеры; полиция следила за тем, чтобы не было перегрузки.
Когда Хульда с сыном добрались до порта, часть шхун уже отошла от причала, другие отдавали швартовы. Однако долго ждать не пришлось — находившийся поблизости полицейский помог им подняться на подошедшее судно. Это была небольшая старая шхуна, пропитанная запахом гнилой рыбы и мазута. Краска во многих местах облупилась, борта покрылись темными пятнами.
Хульда и Сигги поднялись на борт едва ли не последними. Большинство пассажиров забились в помещения под палубой, но Сигги и его мать предпочли остаться наверху — там воздух был чище, а кроме того, они могли видеть, что происходило на берегу.
Все взоры были устремлены на вулкан. Велика ли опасность? Не уничтожит ли огненный поток дома? Не начнется ли извержение в других местах? Не разверзнется ли дно морское и не уйдет ли под воду Хеймаэй? Эти вопросы неотступно преследовали каждого жителя острова в ту страшную ночь.
А между тем грохот все нарастал, огненные столбы все выше вздымались в небо. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что вулкан разбушевался не на шутку. С берега поступали сообщения, что образовались новые очаги извержения. Поток лавы захлестывал все новые места.
Из машинного отделения неожиданно выскочил невысокий человек в черной фуражке и синем промасленном комбинезоне. Размахивая большим раздвижным ключом, он крикнул:
— Эта дурацкая прялка не заводится!
— Да, она с причудами, бедняжка, — невозмутимо ответил капитан из рубки.
— Что же делать? Двигатель испорчен, а на судне полно людей! — в отчаянии крикнул моторист.
— Спокойнее, старина, — глубоким басом рявкнул капитан. — Продолжай свое дело, а я тем временем попрошу, чтобы нас взяли на буксир.
— Значит, мы все-таки успеем тронуться с места, прежде чем до нас доберется огонь.
С этими словами моторист скрылся в машинном отделении.
Капитан быстро сошел вниз и направился на соседнее судно. Вскоре он вернулся, и матросы принялись укреплять буксирный трос. Да, подумал Сигги, капитан не теряет присутствия духа ни на море, ни на земле.
Но вот наконец оба судна были готовы к выходу. Убрали трапы, отдали швартовы, и буксир медленно отошел от причала. Капитан скомандовал «тихий вперед», канат натянулся, маленькая шхуна слегка вздрогнула, а затем так же медленно двинулась вперед. Судна не спеша выходили из гавани.
Стоя у поручней, Сигги смотрел, как пенится и бурлит вода вокруг носа корабля. И хотя он знал, что так всегда бывает, когда движется судно, он невольно подумал: похоже, что вулкан подогрел море и оно кипит, словно вода в кастрюле. Что, если рыбаки начнут вылавливать вареную рыбу? Ведь поток раскаленной лавы стекает прямо в море. А может, прямо под дном их шхуны появится новая гора и судно окажется на суше, как Ноев ковчег? Какие только мысли не приходят в голову в такую ночь!
Выйдя из гавани, буксир прибавил скорость, и шхуна, точно собачонка на привязи, послушно устремилась за ним. Многие суда уже находились в открытом море, и все они держали курс на северо-запад, в порт То́рлаксхапн.
Хульда и Сигги молча стояли на палубе, глядя на поселок, который им пришлось оставить так поспешно. Они не чувствовали холода — ведь одеты они были довольно тепло. К тому же ветра не было, да и мороз невелик. Как нельзя кстати — все могло бы сойти не так благополучно, будь погода иной.
Когда суда отошли дальше от берега, люди увидели вулкан. Из огромной трещины на восточной оконечности острова Хеймаэя вырывалось пламя. С севера на юг протянулась трещина длиной не менее ста метров. Особенно сильное извержение происходило в трех местах. Основной поток лавы устремился в море, другие два двигались в направлении поселка. Если извержение усилится, под угрозой окажутся аэродром и вход в порт.
Извержение вулкана — величественное зрелище. В небо, рассеивая ночной мрак, поднимались сверкающие огненные столбы. Было светло как днем. И хотя электрические лампы в поселке продолжали гореть, но по сравнению с морем света от вулкана они казались тусклыми огоньками.
Хульда и Сигги долго стояли на палубе как завороженные, не отрывая взгляда от разбушевавшейся стихии. Кто бы мог подумать, что их мирный островок станет ареной трагедии?
— Какое счастье, что лава течет главным образом в море, — прервала наконец молчание Хульда.
— Взгляни, море прямо кипит, а столбы пара похожи на черные тучи, — ответил Сигги. — Какой огромный котел!
Они еще долго молчали, потом Сигги сказал:
— Смотри, мама, огненный поток рвется из трещины, будто золотой водопад.
— Боюсь, это золото никому не пойдет на пользу, — грустно ответила мать.
Хотя оба они были неплохо одеты, да и привыкли к любой погоде, они уже долго были на открытой палубе и им стало холодно. Сигги поискал, нельзя ли где укрыться, но не нашел подходящего местечка. Кроме них, на палубе никого не было, а ведь на судне много народу. Все укрылись внизу. Конечно, там теплее, зато с палубы лучше виден вулкан. Да и на море смотреть интересно! Но сейчас они замерзли и с радостью спустились вниз.
Сигги помог матери спуститься по узкой лесенке в каюту. Но где же весь народ? В каюте было всего несколько человек. Сигги быстро сообразил, что остальные, верно, находятся в машинном отделении, где моторист все еще возится с испорченным двигателем. Каждый считал своим долгом дать ему добрый совет. Кое-кто даже делал вид, будто знает истинную причину поломки.
Моторист, добродушно улыбаясь и почесывая раздвижным ключом у себя за ухом, выслушивал все советы. Его черная замасленная фуражка сползла набок и чудом держалась на голове. Не обращая внимания на столпившихся людей, он продолжал отвинчивать одну деталь за другой, внимательно их осматривал и ставил на место. Ему пришлось отсоединять кое-какие трубки, и тогда он принимался дуть в них изо всех сил. Лицо его багровело от напряжения, щеки надувались как мяч. В другое время Сигги, возможно, и посмеялся бы над ним, но сейчас это ему и в голову не приходило, да и остальным тоже.
Минуты переходили в часы, а маленький моторист без устали возился с двигателем. Он был само терпение — ни на кого не ворчал, не выказывал ни малейшего раздражения, а ведь ему мешали работать. К счастью, море было спокойным и судно почти не качало.
Внезапно раздался звук, похожий на выстрелы. От неожиданности многие наверняка попадали бы, не будь здесь так тесно.
— Та-та-та… — затарахтел мотор.
— Работает, работает! — закричали все. — Ура мотористу!
Маленький моторист был единственным на судне, кто оставался невозмутимым. Он добродушно улыбнулся, отер лицо тряпкой и еще глубже надвинул фуражку на ухо.
— Ну вот, теперь можно и отвязать канат, — спокойно произнес он.
Хульда и Сигги недолго оставались в машинном отделении. Воздух там был тяжелым, а когда заработал двигатель, стало еще душнее. Голова у Сигги закружилась, подступала тошнота. Он выбрался на палубу. Наверху ему стало получше.
Было уже начало пятого, но еще не рассвело. До слуха Сигги долетали голоса. Кто-то говорил, что половина пути уже позади. А при хорошей погоде до Торлаксхапна всего четыре часа ходу.
Сигги не отрывал взгляда от судов, которые направлялись в тот же порт. Было так непривычно видеть фонари на мачтах, неторопливо двигавшиеся в темноте. Шхуны шли на небольшом расстоянии друг от друга, в одном направлении. Но Сигги казалось, будто он находится в незнакомом городе, где на улицах темно и горят фонари. Совсем как в Венеции! Говорят, там вместо улиц каналы, а люди передвигаются на
