Самый неласковый был завсегда, и ко мне особливо; Я не печалюсь об этом, покуда моя здесь царица Здравствует с сыном своим Телемахом, моим господином». Кротко Евмею сказал рассудительный сын Одиссеев: «Полно, Евмей, замолчи; говорить с ним не должен ты много; Знаешь, как скор Антиной на обидное слово; он любит Ссориться сам и других на раздор подбивает охотно». Тут, обратясь к Антиною, он бросил крылатое слово: «Ты обо мне, как о сыне отец благодушный, печешься, Друг Антиной, выгоняя своим повелительным словом Странников, в дом мой входящих, — но будет ли Дий тем доволен? Дай что захочешь; не спорю я; сам приглашаю, напротив; Матери также моей не страшися; тебя не осудит Здесь и никто из рабов, в Одиссеевом доме живущих. Но, конечно, подобные мысли тебе не приходят В сердце: себе все берешь ты, другим же давать не охотник». Кончил, и гневно ему возразил Антиной, сын Евпейтов: «Что ты сказал, Телемах необузданный, гордоречивый? Если б вот это от каждого здесь жениха получил он — Верно сюда бы три месяца вновь заглянуть не подумал». Так говоря, он скамейку схватил, на которую ноги Клал под столом, и, грозяся, ее показал Одиссею. Прочие ж все подавали, котомку его наполняя Хлебом и мясом. И, много собрав, Одиссей уж готов был Сесть на порог свой, чтоб данной насытиться пищей; но прежде Он подошел к Антиною и бросил крылатое слово: «Дай мне и ты. Не последним тебя здесь считаю, но первым, Лучшим и самым знатнейшим; царю ты подобишься видом! Щедродаянье должно быть тебе и приличней и легче Всех их; и славить тебя я отныне по всей беспредельной Буду земле. Я и сам меж людьми не всегда бесприютно Жил; и богатоустроенным домом владел, и доступен Всякому страннику был, и охотно давал неимущим; Много имел я невольников, много всего, чем роскошно Люди живут и за что величает их свет богачами. Все уничтожил Кронион — была, без сомненья, святая Воля его, чтоб с дружиной отважных добычников поплыл Я в отдаленный Египет (он там приготовил мне гибель). В лоне потока Египта легкоповоротные наши Все корабли утвердив, я велел, чтоб отборные люди Там на морском берегу сторожить их остались; другим же Дал приказание с ближних высот обозреть всю окрестность. Вдруг загорелось в них дикое буйство; они, обезумев, Грабить поля плодоносные жителей мирных Египта Бросились, начали жен похищать и детей малолетних, Зверски мужей убивая, — тревога до жителей града Скоро достигла, и сильная ранней зарей собралася Рать; колесницами, пешими, яркою медью оружий Поле кругом закипело; Зевес, веселящийся громом, В жалкое бегство моих обратил; отразить ни единый Силы врага не посмел, и отвсюду нас смерть окружила; Многих тогда из товарищей медь умертвила, и многих Пленных насильственно в град увлекли на печальное рабство. Я же был жителю Крита, в Египет прибывшему, продан Дметору, сыну Эсона, владевшего Кипром; в Итаку Прибыл из Кипра я, много имев на пути злоключений». Гневно сказал, отвечая ему, Антиной, сын Евпейтов; «Верно, нам демон такую чуму посылает, такую Порчу пиров! Отойди от стола моего; на средине Стой там, чтоб не было хуже тебе и Египта и Кипра. Что за наглец неотступный! Какой побродяга бесстыдный! Всех почередно ты здесь обошел; и тебе, что попалось Под руки каждому, подали все, не из щедрости: здесь им Есть что подать; подавать же чужое легко. Убирайся ж Прочь». От стола отступив, отвечал Одиссей хитроумный: «Горе! Так, видно, с лицом у тебя твой рассудок несходен; В доме своем ты и соли щепотку мне дать пожалел бы, Если уж здесь, за обедом чужим прохлаждаяся, хлеба Корку жалеешь мне бросить; а стол ваш, я вижу, обилен». Так он сказал. Антиной, рассердясь, на него исподлобья Грозно очами сверкнул и бросил крылатое слово: «Если еще грубиянить ты вздумал, бродяга, то даром Это тебе не пройдет и добром ты не выйдешь отсюда». Тут он скамейкой швырнул — и жестоко ударила в спину Подле плеча Одиссея она; как утес, не шатнувшись, Он устоял на ногах, не сраженный ударом; он только Молча потряс головою и страшное в сердце помыслил. К двери потом возвратяся, он сел на порог и, котомку На пол с едой положивши, сказал женихам: «Обратите Слух ваш ко мне, женихи многославной царицы, дабы я Высказать мог вам все то, что велит мне рассудок и сердце. Не было б в том ни беды, ни прискорбия тяжкого сердцу, Если бы кто, за именье свое, за быков, за блестящих Шерстью овец заступаяся, вытерпел злые побои; Мне ж от руки Антиноя побои достались за гнусный, Жадный и множество бед приключающий людям желудок. Если же боги и мщенье Эринний живут и для бедных — Смерть, Антиной, а не брак вожделенный ты встретишь, обидчик». Гневно, ему возражая, сказал Антиной, сын Евпейтов: «Ешь и молчи, негодяй; иль беги неоглядкой отсюда; Иначе, так нагрубив мне, ты за ноги будешь рабами Вытащен в дверь, и все кости твои обломаются об пол». Кончил; угрозы его не одобрил никто; негодуя, Так говорили иные из юношей дерзко-надменных: «Ты, Антиной, поступил непохвально, обиду нанесши Этому нищему; что же, когда он один из бессмертных? Боги нередко, облекшися в образ людей чужестранных, Входят в земные жилища, чтоб видеть своими очами, Кто из людей беззаконствует, кто наблюдает их правду».
