Сервион схватил ее за плечи.
— Неужели вы не понимаете, что все будет намного проще, если вы расскажете мне? С какой радостью я схватил бы Консегуда, Кабриса и всю эту компанию! И они уже не ускользнули бы от меня! Но если вы будете молчать, они в конце концов доберутся до вас!
— Я не понимаю, о чем вы говорите, комиссар. Я ничего не знаю, — спокойно сказала она.
Сервион яростно нахлобучил шляпу и вышел, хлопнув дверью.
Его гнев еще не остыл, когда он вошел в лавку Мурато. Жан-Батист меланхолично накладывал горчицу в горшочек. Появление полицейского было для него неожиданным развлечением.
— Добрый день, комиссар.
— Здравствуйте. Когда вы вчера легли спать?
— Огорошенный этим вопросом, Мурато помолчал немного, потом сказал:
— В 9 часов, как обычно.
— А ваша жена?
— Жена? Не знаю. А зачем вам?
— Нужно. Она здесь?
— Конечно.
— Позовите ее, пожалуйста.
— Антония! — надтреснутым голосом крикнул Жан-Батист.
Появилась Антония.
— Ты мне дашь спокойно закончить работу? О, господин комиссар!
— Антония, в котором часу вы легли спать вчера?
— А зачем вам это?
— Я задал вам вопрос, Антония.
— Ладно, ладно, не сердитесь… Ну, наверное, около десяти…
— А не около полуночи?
— Может и около полуночи.
— А почему так поздно?
— Да как вам сказать…
— Не потому ли, что вы ждали гостя?
— Что за глупости! Я уже не в том возрасте, чтобы назначать свидания по ночам.
— Я не шучу, Антония! Речь идет о смерти человека!
— Ну и что? Вы придаете слишком большое значение смерти, комиссар. Доживете до наших годов, тогда поймете, что думать о смерти не имеет смысла.
— Антония, вы уверены, что не встречались вчера ночью с Мариусом Бандеженом?
— А кто это?
— Он заходил к вам в лавку вчера утром.
— Да? Но я не имею привычки спрашивать у клиентов, как их зовут.
Комиссар готов был прибить ее.
— Запомните, Антония, и вы, Жан-Батист. Если с Базилией случится какое-нибудь несчастье, вы будете виноваты!
И он ушел, не ответив на вопрос Жана-Батиста, который так ничего и не понял в этом разговоре.
В задней комнате кафе Гаррибальди все сидели молча, не глядя друг на друга. Приход Консегуда произвел действие камня, упавшего в колодец.
— Ну?
Все молча повернулись к нему. Он внимательно оглядел их. Вот Кабрис с грубым лицом и сильным гибким телом атлета; Аскрос, похожий на мелкого лавочника; красавчик Пелиссан, одетый как всегда с иголочки, местный Дон Жуан; верзила Бероль; и, наконец, молодой и самоуверенный Кастанье.
— Ну? — повторил Консегуд.
Аскрос, вступивший в должность заместителя при очень неблагоприятных обстоятельствах, счел своим долгом ответить за всех.
— Что вы хотите от нас услышать, патрон? Мы знаем не больше вашего.
— Это-то мне и не нравится. Вы читали вечерние газеты? Мариус умер не от инфаркта. Его отравили! И я очень хотел бы знать: кто и за что?
Эспри пожал плечами.
— Если бы мы знали это, шеф, можете мне поверить, отравитель уже пожалел бы о том, что родился на свет!
— Что он делал в четыре часа утра на улице Солейа, этот лодырь Мариус, черт бы его побрал! — воскликнул Бероль.
— Не смей так говорить об умершем! — подскочил Фред.
— Слушай, Кабрис, твои манеры начинают мне действовать на нервы! — вспыхнул Консегуд.
— Не сердитесь на него, патрон, — вмешался Кастанье. — Фред боится…
Кабрис подскочил к нему.
— Вот я тебе покажу, боюсь ли я!
По знаку Консегуда Аскрос и Пелиссан схватили разъяренного Фреда за руки, а Катанье продолжал:
— Конечно, Фред, ты боишься… впрочем, как и все мы…
— А ну-ка, объясни, — потребовал Консегуд.
— Все очень просто, патрон… Только одно дело может доставить нам серьезные неприятности… кровавые неприятности… Это идиотская история на перевале Вильфранш… Вчера Мариус, выполняя ваше задание, пошел в старый город. И его нашли мертвым. И где? Рядом со старым городом. Не думаю, что это совпадение…
— А что ты думаешь?
— Что убийством этих Пьетрапьяна Фред напустил на нас и полицию, и корсиканцев. Мариус — первая жертва. Кто следующий?
Все подавленно молчали. Наконец, Фред заорал:
— Идиот! Полиция не убивает из-за угла, а в «малой Корсике» одни старики!
— Чтобы подсыпать яд в стакан не нужны мускулы грузчика, — хмыкнул Кастанье.
— Что ты на это скажешь, Фред? — спросил Консегуд.
— Пошлите меня туда, и я вытрясу из этих старых скелетов, кто это сделал, и прикончу его!
— Кретин! Ты только и умеешь, что убивать! Никак не пойму, как это я мог доверять тебе! Нет, мальчики, действовать нужно осторожно, пока не узнаем, кто наш враг… Никаких необдуманных поступков. А кроме того, смерть Мариуса могла быть просто несчастным случаем… Когда он был голоден, он жрал все подряд, а поскольку голоден он был всегда…
— Но не настолько же, чтобы нажраться цианистого калия!
— Да, конечно… Но для нас главное — узнать, что замышляют в «малой Корсике»… если там вообще что-нибудь замышляют.
— Хотите, я схожу поухаживаю за бабульками? — небрежно предложил Барнабе Пелиссан. — Держу пари, что они все влюбятся в меня и расскажут все свои секреты. А завтра вечером я расскажу вам.
Комиссар Сервион переворачивался с боку на бок.
— Что ты вертишься? — не выдержала Анжелина.
— Я не могу уснуть.
— Выпей таблетку.
— Чтобы завтра проснуться с больной головой? Спасибо! И все из-за этих старых идиоток!
— Ты напрасно обвиняешь их! Почему ты думаешь, что они не сказали тебе правду?
— Потому что все они лгуньи!
3
То, что другим казалось каторгой, Барнабе считал развлечением. Он отнесся к заданию как к своего рода тренировке. Его смешила мысль испробовать на старухах тактику, которая всегда обеспечивала ему успех среди молодых женщин. Смогут ли эти бабульки устоять перед его красноречием, сила которого
