только восхищенно крякал – так споро у карликов шло дело. Время от времени Парк заматывал лицо мокрой тряпкой, обвязывался веревкой и спускался на дно, чтобы плеснуть очередную порцию желчи. Нари резво вытаскивали старика на поверхность, он долго плевался, но делал это, как шепотом объяснил Дану Баюл, не оттого, что гадости наглотался, а чтобы иметь полное право смочить горло хорошим лигским вином. Все-таки прав оказался Хейграст: не во всех бочонках плескалась страшно дорогая желчь.
Так незаметно и промелькнули четыре дня. Кроме охраны, что дежурила не только у моста, но и в глубине ущелья, весь отряд работал у колодца. Дан и сам спал урывками возле горна, а Парк словно вообще не ложился. Даже Фарг перетащил котел поближе к коптильне, и теперь порой аппетитный запах из котла смешивался с кислым паром, поднимающимся из колодца.
– Ну вот и все, – расплылся в довольной улыбке Парк, поглаживая последний бочонок желчи, когда утром пятого дня из ямы поднялась Силба и сказала, что колодец сравнялся с туннелем. Вниз вновь полезли сыновья Блимба.
– Эй! – крикнул вниз Баюл. – Не шибко там стучите! Продолбить в сторону надо локтя три или четыре, да не в локоть шириной дыру, а локтя в два, чтобы… – оглянулся банги, – чтобы наш командир Негос пролез! Да и долбите так, чтобы в тоннель ни камешка не упало!
Братья крикнули снизу что-то неразборчивое, но, видимо, столь нелестное для Баюла, который за последние четыре дня всем надоел своими советами, что банги покраснел, надулся и даже позволил себе плюнуть вниз. Снизу уже раздавался приглушенный звон, одну за другой наверх подняли еще дюжину корзин породы, и уже к вечеру припудренные пылью братья выбрались на поверхность. И словно одно сошлось с другим, на мосту послышался стук копыт, и Дан увидел не только Гринша и Бруска, но и не меньше дюжины крепких ари – и среди них Матеса!
Глава 8
Лакум
– Он мертв, – кивнул Саш. – Хотя я и не знаю, что такое мертвый демон.
«Он жив», – прозвучало вдруг в ушах.
– Жив? – мгновенно взъярился Тиир. – Значит, сейчас будет мертв!
Принц выхватил из ножен меч и принялся крошить ледяной труп. Со звоном отлетела в сторону и разбилась на мелкие осколки голова. Упали когтистые пальцы, раскрошились ноги, грудь, живот. Вскоре на ложе осталось только ледяное месиво.
– Настоящий меч! – глухо бросил принц, вытирая лезвие и вставляя его в ножны.
Его спутники стояли молча. Саш смотрел на изможденное лицо Тиира и думал, что у всякого элбана есть своя дорога и самое страшное, если его силы и воля иссякнут на полпути.
– Так демона не победить, – наконец вымолвил Леганд.
– Пусть попробует ожить! – Тиир отбросил сапогом ледяные осколки.
– Если бы ты знал, сколько элбанов мечтали бы сейчас оказаться на твоем месте, принц, – вздохнул старик, – и как бы они были разочарованы. Успокойся. Кому, как не правителю Дарджи, быть самым выдержанным среди нас?
– Я еще не правитель Дарджи, – опустил голову Тиир.
– Это яд, – произнесла Линга.
– Яд вокруг нас, он разлит в воздухе, – согласился Саш. – Он не действует на нас так, как на Тиира, потому что он сын этой земли. Яд был предназначен именно для него. Не забывай, принц, мы в Гиблом лесу. Не ты ли рассказывал, что едва не погиб, когда мальчишкой пытался подойти к Башне страха?
– Что вы хотите сказать? – насторожился Тиир.
– Никто из нас не говорил тебе, что Инбис жив, – объяснил Леганд. – Хотя каждый слышал ту же фразу, что слышал и ты.
– Тогда кто говорил со мной? – Тиир затравленно оглянулся. – Подождите… У меня почти не осталось сил. Мне плохо. Здесь… очень холодно. Уйдем отсюда!
Друзья вышли на лестницу. Саш притворил тяжелые двери, а Тиир опустился на ступени. В дрожащем свете ламп его лицо казалось лицом старика.
– Меня что-то сжигает, – признался Тиир. – Оттуда, снизу, поднимается жгучая боль. Если бы вы знали, каких усилий мне стоит не завыть, не вцепиться зубами в эту культю, не броситься на вас! Я едва сдерживаюсь.
Принц с хрустом сжал кулак и прижал его вздувшимися венами к лицу.
– Держись, – коснулся его висков Саш.
– Понимаешь, – Леганд присел рядом с Тииром, – я не очень много знаю о демонах, хотя видел некоторых, и за лиги лет ни один не стерся из памяти, но они развоплощаются не так. Я не знаю, как это происходит, но представь себе, что рушится хижина бедняка. Она падает без причины – от сильного порыва ветра, от паводка, от того, что сгнили жерди, поддерживающие ее, но происходит это почти беззвучно. Вот так же умирает обычный элбан. А теперь представь себе, как погибает демон. Это все равно, как если бы обрушилось огромное здание. Раздался бы страшный грохот, во все стороны покатились каменные глыбы, калеча зевак и прохожих, поднялись бы клубы пыли. Каждый бы это заметил. Огромное здание не может разрушиться незаметно, как хижина бедняка. Так и демон!
– Ты сравниваешь элбанов со зданиями? – криво усмехнулся Тиир.
– Это слова Арбана-Строителя, – пожал плечами Леганд. – Я разговаривал с ним, именно так он рассказывал мне то, о чем считал нужным поведать. Кроме всего прочего, он сказал, что демон способен разделить себя на части. Лишенный осязаемого тела, он может вселиться в другое и сделать его своим. Для демона это не изменит ничего. Более того, блуждая без тела или поселяясь в чужом теле, демон сознательно оставляет часть своей силы в собственной плоти. Таким образом, тот, кто пронзил тело Инбиса, которое мне было знакомо еще лиги лет назад, мог сделать его только сильнее, потому что освободил его! Или даже хотел сделать его еще сильнее!
«Правильно!» – снова прозвучало в ушах.
– Что это? – побледнел Тиир.
– Пока только голос, – сказал Леганд, замолчал, потом нехотя добавил: – Очень знакомый голос. И если я не ошибаюсь, то испытание, которое нам предстоит, будет труднее всех прочих.
– О чем ты? – не понял принц.
– Тебе и Сашу потребуется вся ваша стойкость, – прошептал старик. – Ты чувствуешь опасность, Арбан?
– Там, – шумно выдохнул Саш. – Там, на последнем этаже, кто-то нас ждет.
– А я? – спросила Линга.
– Тебе будет еще труднее. Но по-другому. Это… неопасно для тебя, но очень больно. Больно не телу, а твоему сердцу.
– Ну что ж, – Тиир тяжело поднялся и пошатнулся, ухватившись за плечо Саша, – насколько я понял, ледяных лож было три? Допустим, что хозяин одной из них ушел в сторону Селенгара, – остался кто-то один. Значит, мы увидим еще одного жителя ледяной комнаты. Отчего же он спустился так глубоко?
– Она, – поправил принца Леганд.
«Вот так приходят и сны», – вдруг подумал Саш. Ступени следовали одна за другой, но казались нереальными, расплывающимися в жидком свете лампы. И таким же нереальным было черное зеркало жидкости, слабо подрагивающей на полдюжины ступеней ниже странной двери, такой же черной и напоминающей зеркало. По крайней мере, Саш видел свое отражение и там, и там.
– Осторожно, – прошептал Леганд. – Не дай Эл кому-нибудь из нас поскользнуться и упасть в эту бездну.
– Что это? – слабым эхом прозвучал голос Тиира.
– Точно не скажу, – прерывисто вздохнул, успокаиваясь, Леганд. – Думаю, это зло.
– Зло?!
– Понимаешь, – Леганд поморщился как от зубной боли, – говорят, что маг, который помогает элбанам, принимает на себя их болезни, горести, неприятности, рано или поздно начинает светиться.
– Да, – негромко откликнулась Линга, и все увидели, как от звука ее голоса по поверхности жидкости пошли волны. – Да, когда Агнран возвращался рано утром в деревню, нам всегда казалось, что он светится. Мы даже обзывали его светляком. А старик отшучивался, что светится утренняя роса на его одежде.
