– Он что, умер?
Развязный тон заданного вопроса возмутил Тетбери.
– Нет, он не умер! Он сражается!
– Да? И с кем же?
– С итальянцами!
– Надо же! А разве, как мне казалось, война с ними не закончилась четверть века тому назад? Впрочем, этот старый Рэдсток всегда отстает на несколько десятилетий!
Мясник выкрикнул ему в ответ:
– Вам должно быть стыдно насмехаться над человеком, который в сто раз лучше вас!
– Да ладно вам, Шиптон! Вы не хуже меня знаете, что ваш Рэдсток – старая галоша с большими претензиями!
Подобное суждение было совершеннейшим святотатством в глазах всей собравшейся порядочной публики. За всех еретику дал отпор хозяин паба.
– Мистер Эмблисайд, можете не платить за ваш бокал, поскольку, после того, что вы сказали, я сочту себя Иудой, если приму от вас деньги. Но больше никогда не приходите сюда, так как ваше присутствие нежелательно для джентльменов, которых я имею честь считать своими клиентами.
Эмблисайд посмотрел на владельца паба, потом – на друзей Рэдстока, захотел было попробовать в чем-то убедить их, но сдержался и, лишь выходя, сказал:
– Однако же вы – небывалое сборище дураков!
После ухода этого вандала портной Хелмсли предложил:
– Чтобы воздать честь отсутствующему здесь нашему великому сотоварищу и нам самим, предлагаю спеть'Боже, храни королеву!'.
Предложение было воспринято с воодушевлением. Прохожие, которые в это время находились недалеко от 'Безвременника и василька', услышав национальный гимн, подумали, не объявил ли премьер- министр по телевидению о новом бедствии, и заторопились домой.
Семья Джиллингхем как раз заканчивала обедать в своей небольшой квартирке на Хайленде. Роберт был огромного роста рыжеволосый весельчак с большими добрыми глазами. От него исходила спокойная сила, давно замеченная начальством его полицейского участка, в котором он служил. Его жена Розмари была ему под стать, и, казалось, она послана на свет для того, чтобы создать новую расу физически безупречных людей, которые славили бы Господа и могли бы стать его десницей в установлении справедливости на земле. Розмари обладала таким же спокойным, как и у мужа, характером. Если бы кто- нибудь мог видеть, как они в полном молчании обедают, то ему на ум обязательно пришло бы сравнение с большими красивыми животными, жующими в состоянии полусна. Комната, в которой они жили, была обставлена без претензий, но и безвкусица в ней тоже отсутствовала. Здесь каждый предмет имел свое практическое назначение, был тяжеловесным, удобным ширпотребом. Звонок Тетбери в дверь не вывел их из состояния полною спокойствия. Розмари медленно поднялась, открыла дверь и провела посетителя в комнату.
– Надеюсь, я имею честь видеть мистера и миссис Джиллингхем?
Полисмен посмотрел на него с удивлением.
– Разве вы заходите к людям, не зная к кому вы идете, мистер?
– Нет, нет, конечно нет. Меня зовут Тетбери, Дэвид Тетбери… Хау ду ю ду[26]?
– Хау ду ю ду?
– Я один из близких друзей Генри Рэдстока, живущего в Вилтоне, где я тоже проживаю с ним по соседству.
Джиллингхемы недоумевающе посмотрели на этого человека, который пришел к ним затем, чтобы поговорить о своей жизни.
– Дочь Рэдстоков, Сьюзэн,– близкая подруга вашей дочери Тэсс…
Услышав эти слова, Джиллингхемы начали понемногу оживать.
– … с которой они вместе поехали в Италию, в Сан-Ремо.
– Может быть, мистер Тетбери, вы подумали, что мы не знаем об этом?– спросил Роберт
– Нет, что вы, конечно, знаете… Но, кажется, у девушек возникли проблемы с… с туземцами. Мистер Рэдсток с присущей ему храбростью поспешил им на выручку вместе со своей женой Люси; оттуда он написал мне и попросил передать вам, чтобы вы не беспокоились и ничего не опасались: ваша дочь находится под его защитой!
Джиллингхемы принялись вдруг неожиданно смеяться веселым, беззаботным смехом, в котором звучали снисходительножалостливые нотки, что смутило ничего не понимавшего Тетбери. Наконец Роберт объяснил причину этого смеха:
– Мы ничуть не боимся за Тэсс, мистер Тетбери. Никто и никогда не посмеет грубо обойтись с ней, будь то англичанин, итальянец, турок или китаец, без риска оказаться в больнице или на всю жизнь остаться калекой. Не сомневаюсь, что вы пришли из наилучших побуждений, но, чтобы пожилой джентльмен смог взять под свою защиту Тэсс,– весь Хайтон лопнул бы от смеха!
Выходя из дома Джиллингхемов, Тетбери, понимая, что оказался в смешном положении, хотел уже было вернуться в Вилтон. Он так бы и поступил, поддавшись этому желанию, если бы не полез за сигаретами в карман и не нащупал там письмо Генри. Краска стыда залила его лицо. Как он мог только подумать отказаться от порученной ему миссии, тогда как там… И Дэвид поспешил в направлении Кенсингтона.
Нажав на кнопку звонка квартиры миссис Мачелни, он уловил дребезжащий, приглушенный звук, раздавшийся словно в потустороннем мире. За дверью он не услышал никакого шума шагов, но она неожиданно распахнулась, и перед Дэвидом предстала седоволосая, хрупкая, с бледным лицом и ярким светом добрых глаз дама, похожая на сказочную фею. Даже ее голос был не похож на голос простого смертного…
– Что вам угодно?
– Мое имя – Тетбери, миссис Мачелни.
– Очень приятно.
– С вашего позволения, я пришел поговорить о вашей дочери Мери Джейн.
– Проходите, пожалуйста.
Оказавшись в гостиной, Дэвид подумал, не снится ли ему все это. Отовсюду свисали прозрачные ткани, и не было ни одного предмета мебели, контуры которого не скрывались бы под ними. Тетбери показалось, что он находится в морском гроте, опутанном водорослями. Миссис Мачелни объяснила:
– Я не переношу слишком угловатых очертаний… Они причиняют мне настоящую физическую боль… Что вам известно о Мери Джейн, мистер Тетбери?
– Меня направил к вам мистер Рэдсток, великий Рэдсток из Вилтона, дочь которого очень дружна с вашей…
– Знаю… Сейчас они вместе находятся в Италии.
– Верно… Похоже, у этих мисс появились там некоторые неприятности…
– Почему?
– Простите?
– Я спросила, почему у Мери Джейн должны быть неприятности?
– Мир довольно жесток и…
– Нет, мистер Тетбери… С сожалением должна отметить, что вы ничем не отличаетесь от других… Вы верите в зло, смерть, страдания, во все то гадкое, подлое и отвратительное, что люди придумали в своем нездоровом воображении. Мистер Тетбери, моя дочь светла, как хрусталь… Как можно причинить ей какое- то зло? Вы так же слепы, как и те, кто носится по улицам и кого я вижу из своего окна, мистер Тетбери. Мне очень вас жаль, мистер Тетбери, и я благодарю вас за ваш визит.
Прежде чем Дэвид успел опомниться, он оказался в крошечной прихожей, с потолка которой свисали разноцветные стеклянные шары. Он ничего не мог понять и, выходя, спросил:
– Миссис Мачелни… Похоже, у Мери Джейн нет отца?
