арьергард, где, нимало не жалея о содеянном, принялись увлеченно обсуждать пирокинетическую трансмиссию19, векторы движения, температуру плазмы и прочую ерунду.
…Когда я обернулась, огненный шар размером с небольшой арбуз нёсся мне прямо в лицо. Забыв даже взвизгнуть, я шарахнулась в сторону, шар слегка задел взметнувшиеся волосы, описал полукруг, и потух в руке у Саши. Вот ещё одна строка в мой список — слишком быстрая реакция. Этот шар был просто обязан врезаться мне в лицо… Стоп. Трансмиссия, векторы, плазма… Он что, магию изучает??!!
— Да!!! — заорали пироманы и пустились в пляс. Тот, который человек, даже не заметил, что чуть не спалил родную сестру. — Чародей, да-да, чародей, шуба-дуба-чародей!!
— Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?! — заорала я, глядя, как они исполняют танец новозеландских дикарей.
— Да ладно тебе! Ничего же не случилось!.. — Саша беспечно махнул рукой. С руки сорвалась молния и ударила в высоченный клён. С треском обломилась ветка.
— Иди… — звучно хряснула меня по макушке, — …от! — искренне сказала я и опрокинулась в беззвездную тьму.
Ох, глубока ты, кроличья нора. Темна. Тихо тут, спокойно, лежи-отдыхай. Голова побаливает, а так хорошо-о!.. Дождик… откуда дождик? Дождик, дождик, веселей, капай, капай, не жалей… О-ой! Щеки! Кто выдумать бедную меня по щекам лупить?!
— Яна! Яночка! — тревожно кричит кто-то. — Как ты? Ты жива?
— Госпожа Хранительница!
— Дженайна, скажите хоть что-нибудь!
— Я знаю кунг-фу… — послушно говорю я.
— Живая! Живая!!! — радостно орут три голоса. Я приоткрываю глаз. Вокруг стеной стоят деревья — ёлки, березы, клены (от слова «клёны» внутри всё сжимается), а между верхушками виднеется крохотный кусочек грязно-серого неба в белесых разводах туч. Всё кружится: деревья, небо и три лица, веночком нависшие надо мной. Два принадлежат мальчишкам, а одно — Духу Русской Печки из старого мультика.
'Ваша жизнь бесцветна и скучна, пока не приходят они — галлюцинации…' — с неожиданным спокойствием заключаю я.
— Уфф, ну и напугала ты нас, Яна, — рыжий парнишка гладит меня по голове. — Но этот грецкий орех так просто не расколоть! Даже деревом!
— Ваш брат — замечательный чародей, — добавляет печной дух. — А пока я молнии метать научусь, ещё тысяча лет пройдет!
Кудрявый мальчишка придаёт мне сидящее положение, и что-то невнятно бормочет обо всех чародеях в целом и этом в отдельности. Мысли ворочаются в голове как огромные тяжелые камни. Чародей? Молния. Клён. Ветка. Голова…
— Саня? — позвала я, нащупывая ту самую ветку.
— А-ай? — горестно пискнул брат.
— Беги, Саня. Я уже готова стать сиротой! — одним прыжком я вскочила на ноги и сделала пробный замах. Ветка со свистом рассекла воздух.
— Не надо! — заверещал «ученик», улепетывая, так что только пятки сверкали. Я поглядела ему вслед… задумчиво перевела взгляд на Огонька…
— Это не я!!! - «учитель» сорвался с места. Идио рассмеялся зловещим морганиным смехом.
— Извини, не удержался.
Утро нового дня встретило нас ярким солнцем и безоблачным небом невероятной голубизны. Будь я натурой поэтической, не преминула заметить, что если бы на свете существовали сапфиры такого оттенка, они стоили бы дороже этого мира со всем содержимым. Но я таковой не являлась, и для меня небо было просто небом, без всяких эпитетов и метафор.
И уже в четвёртый раз, по велению сердца, грозящему стать привычкой, новый день я начала с зарядки. Как там пел Высоцкий? Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре, бодрость духа, грация и пластика…
Я занималась, Огонёк со скоростью мчащейся электрички строчил что-то на свитке, то и дело поглядывая на меня, Саня и Идио наблюдали.
— Ян, это было бы смешно, если бы не было так грустно, — откровенно заявил брат, когда я, утирая пот со лба, потянулась за рубашкой. — Не расшатывай мне сердечную мышцу, ладно? Некромантия — это зло.
— При чём тут некромантия?
— При том, что если ты не угомонишься, то свернёшь себе шею, а мне придётся тебя поднимать и объяснять, как плохо ты поступила…
— Дженайна, а ты ножи метать умеешь? — ни с того, ни с сего спросил Идио.
— Да, — ответил за меня Саша и с силой наступил ему на ногу.
— Хочешь, научу?
— Не хочет, — братик не дал мне даже рта раскрыть.
— Эти твои выверты, прыжки и на руках стояния, конечно, нужные и полезные, но ты — воин, ты должна уметь…
— Не должна!
— Завтрак приготовит Тирон… Приготовит, правда? — Идио с такой силой хлопнул Саню по плечу, что тот согнулся. — А мы будем учиться!
— Не-е-ет!!!
Саня (с Огоньком на побегушках) занялся трудотерапией в виде приготовления еды, а Идио отвёл меня подальше от костра (и ещё подальше… и ещё…), наметил мишень и стал учить метать ножи. Вернее, не ножи — их дать он почему-то наотрез отказался — а «учебные» деревянные обрубки.
— Что ж… ты хотя бы… не бездарь, — задумчиво произнёс «учитель», когда от теории мы перешли к практике. И это была чистая правда.
Потому что даже бездарь хоть раз бы да попала в дуб-мишень. А у меня оказался настоящий талант — промахиваться. «Ножи» разлетались во все стороны по самым невероятным траекториям, проходя порой в миллиметре от мишени, но всё-таки не задевая её. По Идио, напротив, я попадала с завидным постоянством. Бедняга уворачивался как мог, но разве от меня увернёшься?.. После первого удара его глаза пару минут с увлечением рассматривали переносицу. После пятого он некоторое время обнимался с ближайшей сосной, стараясь понять, какая же из плоскостей является вертикальной. После двенадцатого не выдержал и толкнул длинную речь, из которой я уяснила, что хотя и 'аццки жгу' (общение с Сашей весьма обогатило его лексикон), но 'таких не берут в космонавты'. Здоровенный жирный ворон, сидевший на соседнем дереве, поддержал его слова нагловатым карканьем.
— Между прочим, ты сам предложил, я не просила, — сердито напомнила я, когда лектор замолк, исчерпав все мыслимые и немыслимые доводы, и с досадой отшвырнула 'учебный нож'. Послышался глухой удар. Идио кинул быстрый взгляд в сторону и протянул мне второй обрубок. — Легко валить на ученика, когда учитель никуда не годится! — Обрубок отправился по тому же адресу, что и первый.
— Легко валить на учителя, когда руки кривые, — донеслось от костра. Ворон согласно (готова была в этом поклясться) хмыкнул и разразился каркающим монологом явно оскорбительного характера. Голос его отчего-то мне показался знакомым. Я пригляделась и мысленно погладила себя по головке: ворон был тот самый, что восседал на плече Одина во время нашей приснопамятной беседы. Отец Богов действительно глядел за нами
— Со вчерашнего дня тут кружит, — проворчал Идио, с каким-то странным выражением, не то удивлением, не то недоверием, глядя на меня. — Или ты думала, что Один вас рядом с демоном ('Да не демон я!' — возмущенно крикнул подслушивавший Огонёк) без присмотра оставит? Ну же, не ударь лицом в грязь. Целься лучше — не промажешь!
Ворон склонил голову, с любопытством наблюдая за нами. Я размахнулась…
От громоподобного карканья с деревьев посыпалась листва. Саша присел, прикрывая голову руками, Огонёк испуганно посерел, а я покачнулась и в тринадцатый раз врезала Идио по лбу.
— Ой, прости, я не хотела!
