– Но какое отношение все это имеет ко мне? – немного неискренне возмутился Джерри, поскольку уже начал понимать, куда клонит Баркер.
Тот сел за стол, решив, видимо, что лекцию по истории пора заканчивать, и снова стал прежним Баркером.
– Самое непосредственное. Можете забыть о своей романтической любви. Даже если Соня Ивановна Гагарина, как вы считаете, действительно переводчица, мы все равно не позволим вам оставаться здесь, потому что не можем допустить, чтобы разработки по «космическим саням» попали в руки людей из ЕКА. Сейчас они воркуют как голубки, но не думаете же вы, что мы станем передавать подобную технологию потенциальному противнику?
– И поэтому вы настаиваете, чтобы я подписал обязательство не принимать предложение ЕКА?
Баркер покачал головой.
– Нет. Вынудив Колдуотера привлечь к делу меня, вы эту возможность упустили, – сказал он. – Я не настолько вам доверяю, Рид. Теперь условия таковы: вы возвращаетесь в Штаты не позднее чем через сорок восемь часов или же готовьтесь к последствиям.
– Что за последствия?
– Лишение паспорта. Лишение допуска к секретным разработкам, а это означает, что у вас никогда не будет возможности работать в мало-мальски серьезном проекте, то есть вы не будете участвовать ни в одной космической программе. В-третьих, судебное преследование за нарушение Закона о национальной безопасности.
Тут у Джерри в душе что-то не выдержало, лопнуло. Он молчал, когда Баркер обзывал его кретином и болваном, молчал, когда любимую женщину назвали шпионкой, и под наскоками Баркера не мог собраться с мыслями, чтобы вразумительно защитить свою точку зрения на происходящее. Но теперь Баркер говорил с ним совсем как с идиотом, и это развязало ему язык.
– Чего вы добиваетесь, Баркер? – брякнул он не раздумывая. – Чтобы я и в самом деле перебежал к ним?
Слово буквально обожгло язык. Боже, подумал Джерри, что я такое говорю? Но Баркер, похоже, был ошарашен не меньше его самого.
– О чем вы, Рид? – спросил он обеспокоенно, и Джерри почувствовал, что теперь их позиции поменялись.
Может быть, именно любовь прибавила ему храбрости. Или выражение лица Баркера. Или он успел прийти в себя и серьезно оценить положение.
– Вы говорите, что, если я не вернусь в Штаты через двое суток, мой паспорт будет аннулирован...
– Это уже и сейчас для нас не документ, Рид.
– Но если я вернусь, мне предъявят обвинение...
– Эй, подождите-ка, я не хочу, чтобы у вас создалось неверное впечатление, – торопливо заговорил Баркер. – Забудьте, что произошло, будьте пай-мальчиком, Рид, и – никаких обвинений.
– Вы можете дать мне письменную гарантию?
Баркер вытаращился на него, и Джерри показалось, что на его лице промелькнуло что-то новое, может быть, невольное уважение.
– О'кей, почему бы и нет? – медленно произнес Баркер. – Думаю, на это мы можем пойти.
– А как насчет моего допуска?
– Что насчет допуска?
– Вы можете дать мне письменную гарантию, что я сохраню допуск? – спросил Джерри, прекрасно понимая, каким будет ответ.
Баркер смотрел на него непроницаемым взглядом и молчал.
– Так как?
Баркер пожал плечами и впервые отвел глаза.
– Боюсь, у меня нет таких полномочий, – признал он тихим голосом, – хотя я готов буду представить свои рекомендации людям, у которых полномочия есть...
– М-да. Так я и думал...
– Что именно?
– Получается, у меня два пути. Или сдать паспорт и вернуться в Штаты, где меня лишат допуска, уволят из «Роквелла» и никто никогда не возьмет меня на работу, связанную с космическими программами. Или... остаться здесь... устроиться на работу в ЕКА и...
– И предать свою страну, – добавил Баркер, глядя на него в упор. – Это будет называться именно так, Рид, если вы примете предложение, не обманывайте себя. Возможность передумать вам уже не представится. Вас арестуют, едва вы ступите на американскую землю.
– Черт! – выдохнул Джерри.
В лице Баркера что-то смягчилось. Он наклонился через стол, покачал головой, и на мгновение Джерри показалось, будто он хочет протянуть руку, потрепать его по плечу.
– Послушай, сынок, – произнес Баркер почти ласково. – Ты ведь не хочешь предавать свою страну? Не хочешь провести жизнь в изгнании, не имея возможности увидеть родину? Не хочешь, чтобы там, дома, тебя называли предателем, а?
– Нет, – прошептал Джерри.
