чем тридцать минут назад.
Скоро приехал Эдвард. Он вручил ей букет цветов и поцеловал в щечку.
– Прекрасно выглядишь, – сказал он, улыбаясь. – Не скажешь, почему решила пригласить меня на... свидание?
– Захотелось провести вечер в приятной компании, – ответила она, надевая туфли. – Хочу в ресторан. Мы будем пить шампанское и танцевать!
– Прекрасная перспектива на вечер, – оценил Эдвард. – Я просто счастлив, что ты наконец решила обратить на меня свое внимание.
– Я не такая уж стерва, какой могу порой казаться, – произнесла она, вспомнив обвинения Рода.
Эдвард взял ее под руку, и они спустились в низ, к автомобилю.
– Я никогда не считал тебя стервой, Джесси. Скорее наоборот: ты слишком мягкая.
– Даже по отношению к тебе? – удивилась она.
Он рассмеялся.
– О, ко мне ты частенько бываешь несправедливой. Но вроде бы все начало налаживаться? Сегодня я намереваюсь доказать тебе, что я действительно прекрасный собеседник и отличный партнер по танцам.
– Ловлю на слове! – сказала она.
Ей было немного совестно за то, что по большому счету она пригласила Эдварда только потому, что не было другого кандидата на роль ее спутника. Однако, с другой стороны, чем плох Эд? Он красивый, милый и говорит, что влюблен в нее. Пусть даже его чувства, возможно, являются обманом, однако всегда приятно, что есть человек, который с завидной регулярностью признается вам в любви, повышая вашу самооценку.
Эдвард привез Джесси в ресторан «Элит». Там собирались исключительно сливки общества. Джесси Маклеллан, конечно, всегда были рады, так что свободный столик нашелся мгновенно.
Она уселась на удобный стул с высокой спинкой и огляделась. Почти все, кто ужинал здесь сегодня, были ей знакомы. Больше половины семей из высшего общества предпочитали проводить в этом ресторане хотя бы два вечера в неделю, частенько оставляя баснословные суммы. «Элит» открылся пятьдесят лет назад и все еще считался одним из лучших. Джесси же находила его старомодным.
По ее мнению, сочетание черного и коричневого цветов, позолоты и серебра создавало довольно мрачный эмоциональный настрой. Единственной вещью, которая ей здесь нравилась, была огромная хрустальная люстра.
Джесси любила современный дизайн, а в «Элите» даже салфетки были полотняные, с ручной вышивкой.
– Когда я прихожу сюда, мне всегда кажется, что я попала в прошлое. Словно меня откинуло лет на сорок назад, – призналась Джесси.
– Тебе не нравится здесь? – сразу же засуетился Эдвард. – Если хочешь, поедем в другое место.
Она положила ладонь на его руку.
– Не нужно, Эд. Все в порядке. Просто этот ресторан слишком... пафосный.
– А я в детстве всегда мечтал попасть сюда, – сказал Эдвард, рассматривая зал. – Но мои родители тогда не имели никакого веса в обществе, да и с деньгами было туговато... Так что я обожаю приходить в «Элит» сейчас, когда могу себе это позволить.
– Понимаю, – улыбнулась Джесси.
Хотя, конечно, как она могла понять? Ведь ее семья всегда считалась одной из самых богатых и влиятельных в городе.
– Мой дедушка, кажется, был здесь с твоей матерью на прошлой неделе.
Джесси нахмурилась.
– Она ничего мне об этом не говорила, хотя всегда рассказывает, как провела день. Иногда даже чересчур подробно.
– Наверное, это событие ей ничем не запомнилось, – предположил Эдвард и открыл меню. – Они с дедушкой частенько ужинают в ресторанах.
Джесси припомнила все, в чем обвинял Род ее мать накануне, и осторожно спросила:
– Как ты думаешь, давно это у них?
– Что именно? – спросил Эдвард, углубляясь в изучение списка блюд.
– Ну... отношения.
– По-моему, они всегда друг другу нравились, несмотря на разницу в возрасте.
– Он ведь старше ее на двадцать лет?
– Что-то около того. Но дедушка говорил мне, что после сорока на такие мелочи не обращаешь внимания. Тем более ты же знаешь: он еще о-го-го!
Джесси задумчиво накрутила локон на палец.
– Как считаешь, они стали любовниками еще при жизни моего отца?
Эдвард отложил меню и внимательно взглянул в глаза Джесси.
– Что тебя беспокоит?
– Мне просто интересно, – солгала она.
– К сожалению, дедушка не делится со мной секретами своей личной жизни.
– Мне просто хочется знать, изменяла ли моя мать своему мужу.
– Почему бы тебе не спросить у нее об этом прямо?
– Потому что я знаю, какой после этого возникнет скандал, – вздохнула Джесси.
– Мне кажется, не стоит лезть в личную жизнь твоей матери. У каждого из нас есть свой скелет в шкафу. Не надо эту гадость оттуда вытаскивать и выставлять на всеобщее обозрение.
Джесси неожиданно развеселилась.
– А у тебя что за скелет?
Эдвард улыбнулся.
– Прости, не могу рассказать.
– Как жаль. Я бы с удовольствием послушала жуткую истою твоей жизни.
– Секреты не предназначены для того, чтобы их раскрывали. – Он подал ей папку с меню. – Выбирай.
Через час, когда они наелись и наговорились, Джесси предложила потанцевать. Она отлично понимала, что уже сегодня ее мать будет знать о том, где, с кем и сколько времени провела ее дочь. Возможно, теперь Барбра успокоится?
Ох, а ведь мама даже не подозревает о том, что Род вернулся! – подумала Джесси, кружась с Эдвардом в танце. Представляю, что она скажет!
– Джесси, ты словно находишься совсем в другом месте, – произнес Эдвард. – О чем думаешь?
Она грустно улыбнулась.
– Догадайся.
– Опять Род? – с неожиданной злобой спросил Эдвард. – Когда ты наконец забудешь его?
– Наверное, никогда, – вздохнула она.
– Не понимаю тебя. Совершенно не понимаю. Я предлагаю тебе руку и сердце. Обещаю носить тебя на руках, а ты продолжаешь любить человека, который тебя предал!
– Я не хочу говорить об этом, – сдавленным голосом произнесла она.
– Тогда, быть может, вообще перестанем разговаривать? Потому что любая наша тема постепенно сводится к обсуждению твоего бывшего мужа.
Она с испугом взглянула на Эдварда. Таким сердитым он бывал крайне редко.
– Эд, на нас смотрят! – прошептала она. Стоять посреди танцевальной площадки шикарного ресторана друг против друга и выяснять отношения – верх неприличия!
– Да мне не жалко, пусть пялятся! – заявил он.
Вечер был испорчен. И Джесси оказалась в этом виноватой. Она часто обвиняла Эдварда в том, что он ведет себя как ребенок, а сама ничем не лучше его! Разве можно приглашать мужчину на свидание и потом жаловаться на неразделенную любовь к другому? Эдвард привык к вниманию женщин и уж конечно не потерпит, чтобы к нему относились пренебрежительно.
