поклялся, а жена или наоборот муж -- нарушил клятву. Но ты-то клялся не ему, а Богу. Значит, должен соблюдать верность. Даже если он ушел, бросил тебя -- ты должен молиться и ждать, пока он вернется. До смерти. Даже если бьет, издевается... Это обет! Ты что, не понимаешь, какую силу имеют произнесенные слова? Присяга! Обет гэйна -- его что, можно нарушить, если тебе очень больно и плохо? Или если тебя, например, кто-нибудь оклеветал и забрали в Верс? Или командир идиот? Вообще разве существуют какие-то причины, позволяющие нарушить обет гэйна? Вот так же и с брачным обещанием...
Она умолкла.
- Ну ты фундаменталистка, - пробормотал Кельм. Ивик хихикнула.
- И еще готанистка и тоталитаристка! А если серьезно -- я согласна с дейтрийской церковью. Или клятва навсегда, или это никакая не клятва. И мы совершаем грех. Это правда. И жуть в том, что мне это уже все равно... Наверное, у меня недостаточно веры, или я не знаю, что.
- Ты знаешь, - задумчиво сказал Кельм, - я никогда никого так не любил, как тебя. Ты для меня... просто все. Абсолютно все. Я не могу представить, чтобы когда-то стало не так. Чувства - могут пройти, да. Но ты-то не пройдешь, ты будешь всегда. Но я не могу найти в себе силы... и не чувствую, что это правильно -- в чем-то тебе клясться... Не знаю,понимаешь ли ты это.
- Да, - ответила Ивик, - и я чувствую то же самое. Я панически боюсь каких-то обещаний. Ужас охватывает. Я не хочу венчаться с тобой. Не хочу, чтобы - пока смерть не разлучит нас. При том, что точно знаю и понимаю -- что так оно и будет. Может быть, для нас просто обесценились слова?
- Наверное, обесценились. Мы уже произносили эти клятвы, и потом выяснилось, что они ничего не стоят.
- Но ведь это, то, что мы говорим, уже точно против канонов любой церкви. Триманской, дейтрийской... любой.
- Значит, мы с тобой -- грешники, - спокойно заключил Кельм и снова притянул ее к себе, - кстати, пока не забыл. У меня есть еще одно поручение для тебя. Придется тебе познакомиться с одним человеком.
Один человек жил в тивеле Кул-Лойс -- таком же нищем, как тивел, где жила Ивик. И здесь тоже встречались эмигранты из Дейтроса.
Многоэтажка была длинной, как колбаса. В некоторых окнах уже вспыхнули огоньки, по поводу близящегося Дня Возрождения. Как и в Дейтросе, здесь было принято к соответствующему дню украшать дома мишурой, гирляндами, ветвями и огнями. Огоньки горели в кромешной тьме. В подъезде, куда вошла Ивик, вспыхнул свет, озаряя грязные, исписанные граффити стены. Среди надписей Ивик обнаружила косой крест в круге -- запретный знак Готана. Под ним было написано: 'Дейтры -- вон!'
Замызганный лифт поднял ее на шестой этаж. Ивик позвонила в одну из дверей.
Человек, открывший дверь, был молод. И даже не сразу поймешь, что это вообще дейтрин -- волосы длинные и выкрашены по здешней молодежной моде, в пшеничный цвет с ядовито-красными и зелеными прядями. Колечки пирсинга на скуле. И одет во что-то драное и пестрое. Только потом уже замечаешь характерные расовые черты -- узкое длинное лицо, скулы, глаза... Глаза сразу приковывали внимание -- большие, темные, проницательные. Казалось, человек смотрит прямо на тебя и очень хорошо все видит и понимает.
- Здравствуйте, - сказала Ивик, - если вы - Кир иль Ресан, то я хотела вам передать привет от дяди Льена.
- Давненько мы не виделись с дядей, - дейтрин правильно ответил на пароль, - ну заходите, раз такое дело. Дейри!
Ивик шагнула через порог. Скользнула взглядом по обшарпанной, голой, но чистой прихожей.
- Отец Кир, - робко сказала она. Этот человек меньше всего походил на хойта. Но ведь Кельм сказал...
- Просто Кир, - поправил ее неформал, - а тебя как называть?
- Ивенна, - она пожала протянутую руку, - Тилл сказал, что вы... глава миссии нашей здесь, в Дарайе.
- Круто, - дейтрин покрутил головой, - глава миссии! Я прям сразу вырос в собственных глазах! К такой главе бы еще туловище, конечно... Да ты заходи. У меня никого сейчас нет. Чайку выпьем...
