Ивик первый раз видела в Дарайе такую квартиру. Ничего похожего на обычный дарайский мещанский уют. Голый старый линолеум, лампочка под потолком без абажура. Мебель обшарпанная, явно со свалки.
Кухня, правда, обычная встроенная -- видно, досталась от хозяев квартиры. Отец Кир притащил разнокалиберные чашки, чайник, печенье. И правда, не поворачивался язык называть его 'отцом'...
Ивик выложила на стол флешку.
- Это вот... для вас, - пояснила она, - и еще я должна передать, что Ви и Луарвег готовы. Они выходят из интернета, и Тилл рассчитывает дальше на вашу опеку. Они... подготовлены также к крещению. Когда и как?
Кир разлил по чашкам крепкий золотистый чай.
- Ты с сахаром пьешь, нет? А я с сахаром. Тиллу передай, что я очень рад, я их беру, и... - он бросил взгляд на стенной календарь с довольно пошлыми цветочками-вензелями, - пусть приходят через три декады, шестого числа, где-то вечером. Я буду сидеть и их ждать. Запомнишь?
- Запомню. Шестого числа.
- Ивенна... Ивик?
- Ага.
- Ты давно здесь?
- Не очень. Два месяца.
- Ну и как тебе?
Ивик поморщилась. Хойта вздохнул.
- Вот и мне как-то тоже не очень.
- Я не думала, что в Дарайе существуют наши миссии, - осторожно сказала Ивик. Кир хмыкнул.
- Это не очень официально. По личной инициативе. Хотя благословение у меня вроде как имеется.
- Вы здорово рискуете.
- Вы тоже, - пожал плечами хойта. Ивик удивилась.
- Но это наша работа. Для нас это нормально.
Хойта с интересом взглянул на нее.
- То есть для вас, гэйнов, рисковать собой - это нормально. А для слуг Христовых - нормально сидеть в хорошо защищенном монастыре? Нелогично, ты не находишь?
- Понимаю, о чем ты. Да. Слушай, Ивик, - сказал он вдруг, - ты извини, что я спрашиваю. Но - ты ведь и есть та женщина, которую Тилл... понимаешь, мы с ним друзья. Близкие. Он говорил мне о тебе. Еще до того, как ты появилась здесь.
- Да, - Ивик угрюмо блеснула на хойта глазами. Тот неожиданно улыбнулся.
- Я рад за Кельма, - сказал он. Ивик поперхнулась.
- Вы знаете его имя?
- Я же сказал, мы друзья.
Ивик уткнулась в свою чашку. Что теперь - каяться, рассказывать об отношениях с Кельмом, о своих сомнениях? Ей вдруг стало тоскливо. Как все это надоело, давно уже...
