— По-моему, я ослышался. Кем не велено? — угрожающе спросил Аскер.
— Господином Сфалионом, главнокомандующим.
— Господа, вы, кажется, не разглядели, с кем имеете дело, — зашипел Аскер. — Если здесь темно, то я могу сделать так, чтобы стало посветлее.
Солдаты задрожали, но продолжали стоять на своих местах, загораживая вход. Они были рабами приказа и не могли покинуть пост до тех пор, пока сам Сфалион не отменит приказ.
— Лио, сделай с ними что-нибудь, — прошептал Моори. — Кажется, я слышу за дверями шорох.
Аскер прикрыл глаза — и неодолимая сила отшвырнула солдат от двери. Замок на двери жалобно звякнул, и она распахнулась, открывая вход в помещение.
Лагреад разместили в просторном сарае, в котором когда-то хранили оружие; еще и сейчас под стенами среди соломы и всякого хлама стояло несколько пустых ящиков из-под копий. В противоположной стене сарая находилась еще одна дверь, ведущая на задний двор. Сейчас эта дверь была приоткрыта, и из-под нее выбивался слабый вечерний свет. В этом свете очертания предметов расплывались и таяли, и только острый глаз мог заметить, как серая тень выскользнула в полуоткрытую дверь.
— Держите его! — завопил Аскер, первым кидаясь за тенью.
— Свету! Свету! — крикнул Моори, шаря по углам в поисках факелов. Солдаты, уже оправившиеся от удара, высекли ему огонь, и по помещению разлился неверный колышущийся свет.
Моори подскочил к Лагреаду и, подсвечивая себе факелом, стал его осматривать.
Первое, что бросилось ему в глаза, — это отсутствие зеркал. Они были сняты с аппарата и аккуратно раздавлены в углу за ящиками. Их даже притрусили сверху соломой, чтобы не было заметно. Тот, кто это сделал, действовал обдуманно и не торопясь, чтобы испортить аппарат наверняка. Кроме разбитых зеркал, были поломаны многие шестерни и скручены рычажки, — в общем, Лагреад привели в полную негодность.
Моори сел на пустой ящик и закрыл лицо руками.
— Без чертежей нам его не восстановить, — прошептал он.
Аскер выскочил из сарая, озираясь по сторонам, и едва успел заметить край серого плаща, мелькнувшего за углом. Он ринулся в этом направлении — и очутился перед тремя совершенно одинаковыми на вид дверьми, ведущими в очередную пристройку Старых Казарм. Выбрав одну из дверей наугад, Аскер нырнул в темный коридор и, ведомый только внутренним чутьем, побежал вперед. По бокам в стенах коридора зияли черные ниши, пустые или забитые сложенным оружием, и каждая такая ниша могла приютить беглеца.
Аскер понял, что так он ничего не добьется. Остановившись посреди коридора, он зажмурился и подумал:
«Ах ты, гадина! Ты бежишь от меня, заранее смеясь над моими безуспешными поисками, но стоит мне захотеть — и ты приползешь к моим ногам и отдашь мне то, что ты украл!»
Для большего удобства Аскер прислонился к стене и послал в пространство внушение. Теперь оставалось только ждать, когда жертва сама явится сюда.
Спустя десять минут фигура в сером плаще показалась в конце коридора. Она появилась с той стороны, откуда пришел и сам Аскер: это значило, что он выбрал не ту дверь, которую следовало.
«Ну и ладно, — подумал Аскер, — важен только результат».
Фигура двигалась очень неуверенно, у нее дрожали и подгибались колени, но сила, что гнала ее сюда, была сильнее ее слабости. Подойдя к Аскеру на три шага, фигура рухнула на пол, и из-за пазухи у нее выкатился сверкающий предмет правильной формы.
«Призма!» — понял Аскер и схватил предмет прежде, чем тот успел подкатиться к его ногам.
Существо в плаще, увидев это, протянуло вперед руку в слабой попытке удержать призму, но это было уже более чем бесполезно.
— Кто тебя послал? Отвечай! — зашипел Аскер, склоняясь над фигурой. Его глаза приобрели свинцово-грозовой оттенок и сияли во тьме коридора, как Феарол и Тельгефир.
— Смилуйтесь, повелитель! — просипела фигура, съежившись на полу.
— Какой я тебе повелитель? Отвечай, кто тебя послал, или я…
— Отвечу, отвечу! — пролепетал шпион. — Меня послал господин Рамас Эргереб, да продлит Ранатра его дни!
Такое странное благословение резануло слух Аскера, как кинжалом: он, конечно, знал, что в некоторых местах Скаргиара культ Ранатры был наиболее употребительным, но все же просьба долгих лет жизни у злого божества выглядела слишком уж непривычно.
Аскер рывком откинул капюшон с головы шпиона. На него с ужасом и мольбой взглянули два раскосых желтых глаза. Лица он не разглядел: его смуглый землистый цвет совершенно сливался с темнотой коридора.
— Из Броглона? — спросил Аскер.
Шпион перепуганно кивнул, трясясь, словно в лихорадке.
— И что заставляет вас тащиться через весь Скаргиар с риском для жизни? — задумчиво проговорил Аскер. — Тебе хоть заплатили за труды?
— Господин сказал, что заплатит, когда получит вот это, — шпион протянул руку к призме.
— А ну, не трожь! — Аскер ударил шпиона по руке. — Так значит, ты работал задаром? Бедняга! Ничего, твой господин заплатит тебе, когда ты явишься к нему с повинной!
— О, только не это! — простонал шпион. — Делайте со мной, что хотите: сгноите в тюрьме, отправьте на пытки, но только не выдавайте меня Эргеребу!
— Если все будут такими милосердными, во всей Эсторее не хватит тюрем и палачей. Нет, дорогой мой, ты
Шпион поднялся с пола и, шатаясь, направился к выходу. Теперь он был обречен не смыкать глаз и не иметь покоя до тех пор, пока не доберется до Рамаса Эргереба. Аскер подождал, пока он скроется из виду, и пошел в ту же сторону.
Моори все так же сидел на ящике из-под копий, кляня судьбу и представляя себе все ужасы, вытекавшие из поломки Лагреада. Вокруг него уже крутилось с дюжину офицеров; с минуты на минуту ожидали прибытия Сфалиона.
При появлении Аскера все офицеры удрученно опустили головы: каждый принял случившееся на свою совесть.
— Ну что, догнал? — спросил Моори, подняв голову.
— Нет, — ответил Аскер, одними глазами говоря «да».
— Сейчас придет Сфалион, — сообщил Моори бесцветным голосом.
— Лучше поздно, чем никогда, — отозвался Аскер, садясь рядом.
Моори криво усмехнулся: такое «поздно» было все равно, что «никогда».
Некоторое время все хранили гробовое молчание. Но вот в коридоре послышались шаги, отдававшиеся гулким эхом под сводами, и в дверях появился Сфалион в сопровождении посланных за ним воинов.
— Господин Аскер, — пробормотал он, — мне очень жаль… Нет, я не то хотел сказать… Это я виноват в том, что случилось… Нам нельзя было спускать с Лагреада глаз…
Аскер поднял на Сфалиона тяжелый взгляд.
«Сейчас он накинется на меня с упреками, — с горечью подумал Сфалион, — и это будет справедливо».
Но Аскер промолчал и отвернулся. И это было гораздо хуже, чем если бы он начал ругать Сфалиона, даже поливая его грязью: это значило, что ему вообще нечего сказать Сфалиону.
Когда убийственное молчание, на его взгляд, продлилось достаточно долго, Аскер тяжело поднялся с ящика и направился к двери. Моори вышел за ним, взглядом показав, что сопровождать их не нужно.
Когда они выехали из двора Старых Казарм, Аскер сказал:
— Несмотря ни на что, мы успели.
— Как это — успели? — воскликнул Моори. — Лагреад в таком состоянии, что без чертежей его
