Элан поднес руку к затылку.
– Стой! Совсем ополоумел? Газ в штреке достаточно ядовит для того, чтобы убить и через кожу – недаром даже та тварь не рисковала спускаться в него. Пока я в тебе, я покрываю всего тебя защитной пленкой силового поля. Если хочешь держать меня в руке – изволь создать такую же!
– А как? Насколько я понимаю, стандартная защита не подойдет?
– Совершенно верно. Тут два варианта. Либо ты создаешь универсальный экран, отгораживающий тебя от мира полностью – однако тогда ты не сможешь ничего ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Или создаешь ограниченный, подобный моему. Он избирательно запускает молекулы газа, по составу сходные с воздухом на поверхности. Они несут хоть и малую, но информацию. Только это намного сложнее.
Хранитель вздохнул.
– Давай, учи. Мне совсем не улыбается размахивать мечом наугад, не зная, как и когда на меня свалится целая скала…
Усвоить новое оказалось непросто. Элан пожалел о том, что не имеет высшего образования: без фундаментальных знаний по физике поля, ядерной физике, химии понять то, о чем так легко говорил Кристальный Пепел, было практически невозможно. Он несколько раз начинал действовать, но Меч иронически хмыкал, тут же указывая на прорехи в конструкции. Наконец человек отчаялся.
– Давай попробуем первый вариант. В конце концов, я буду осторожен. Большие куски породы на меня упасть не должны.
– Нет, слишком большой риск. Можно поступить проще: я могу создать это поле за тебя, но только если ты уступишь мне управление своим телом.
– Это как тогда, когда мы познакомились? Так в чем проблема? Давай!
Кристальный Пепел вздохнул.
– Тогда все было проще. Твое сознание едва теплилось, побывав на самом краю. К тому же смертельные раны так ослабили тело, что и оно помешать мне не могло. Сейчас, когда ты уже многого достиг, я не смогу добиться подобного без сознательной поддержки с твоей стороны.
– Так я не против. Действуй.
– Элан, это все слова. Раскрой свое сознание, впусти меня в себя. Дай мне стать частью себя полностью. Впусти меня в свои воспоминания, детские мечты и грезы, дай узнать о тебе столько, сколько знаешь ты сам – и даже больше.
Человек задумался, потом с трудом кивнул.
– Ты и так знаешь обо мне достаточно. И если уж мы делим одно тело, то почему бы нам не разделить и воспоминания?
Теперь растерялся Меч:
– Ты хочешь узнать о моем прошлом?
– А почему нет? Конечно, обо всех твоих приключениях слушать – ни одной жизни не хватит. Но узнать о том, что тебя волнует, что тебе дорого… Ведь это дорога в две стороны?
Кристальный Пепел рассмеялся:
– Похоже, на этот раз мне повезло с Хранителем. Ты умеешь думать, а это качество встречается не часто даже среди ученых, не говоря уже о простых смертных. Ладно, пока я буду работать – наслаждайся!
Огонь! Он ласкал обнаженное тело, и струи кристалла плавились от его ласки, как воск. Языки бесконечного, ослепительно белого пламени, казалось, входили в саму плоть будущего Меча, застывая в вечности ярким сполохом энергий. Тяжелые удары ментальных молотов превращались в едва заметные касания, выправляющие текущую лаву меняющегося клинка. Сила поднимала молодое неокрепшее сознание все выше, унося прочь из еще несформировавшегося тела, с планеты, где неведомые мастера создавали его форму, в космос, к тысячам подмигивающих звезд, наблюдающих за рождением своего сородича. Кометы обволакивали стремительно несущееся сознание, проходя сквозь него, все же успевая оставить на память частичку своей радости. И когда показался Предел – пустой и равнодушный, вечно закрытый от мира и его проблем, юный Меч наконец ощутил своего истинного создателя. Огромный, спокойный разум Творца принял в себя зарождающуюся искру дикой и странной, но все же жизни – и еще не рожденный клинок ощутил, как его рукоять сжимают мозолистые пальцы. Это было невероятно. У только начавшего формироваться лезвия рукоять должна появиться значительно позже. Зато ощущение первого владельца навсегда останется в памяти стража Предела. Мощь, безграничная, всесильная, способная по своему выбору зажигать и гасить Солнца, вошла в зарождающуюся душу, врачуя, поправляя, наставляя… И когда казалось, что сознание готово лопнуть от невыносимой тяжести чужой силы – натруженные руки бережно опустили клинок в прохладные струи Предела.
Элан отшатнулся, приходя в себя, глотая ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Дышать было трудно, но можно – и Кристальный Пепел лежал в его руке, с затаенной улыбкой оглядывая взъерошенного Хранителя.
– Это – было?
– Возможно. Все это уже поросло мхом тысячелетий, так что я начал сомневаться в собственных воспоминаниях. Может быть, это мне приснилось, когда я лежал, греясь после очередной битвы на солнышке? – Голос Кристального Пепла дрогнул, а в небрежных словах послышалась какая-то затаенная гордость или грусть.
– Ну ты как, готов двигаться дальше?
Элан поднял Меч – тот засветился, показывая кусок стены; примерился, сделал надрез, уворачиваясь от посыпавшейся породы. Потом снова и снова, но мысли его были заняты увиденным. Кристальный Пепел молчал, посмеиваясь про себя, и послушно расширял ход, аккуратно поправляя неуверенные движения ушедшего в себя Хранителя.
Тяжелая мгла повисла над столицей народа Вар-Раконо, скрывая уснувший город. Грея парила высоко над зданиями, колдовским зрением выискивая шпиль городской ратуши. Сегодня там должен был состояться съезд клана Пожирающих рыбу, основным назначением которого было формальное управление государством, а по сути – дележка полученных от обмана народа доходов. Впрочем, если бы об этом услышали правители, они бы страшно возмутились. Давно уже кладовые недр, побережья и изделия рук раконцев не принадлежали никому, кроме небольшой кучки правящего клана. Все было оформлено с тщательным соблюдением законов, хотя и против воли народа Вар-Раконо. И теперь клан Пожирающих рыбу считал весь Змеиный материк своей вотчиной, подворьем, приносящим средства к существованию, и бурно занимался дележкой, игнорируя проблемы своих соотечественников.
– Вы переписали все богатства страны на себя? И теперь уверены в собственной правоте? Но ведь из этой ситуации есть очень простой выход, не правда ли?
Драконесса вздохнула и принялась снижаться к центру города – прямо к единственному ярко освещенному зданию с высоким замысловатым шпилем.
Гигантская тень скользила над полупустыми домами, а редкие прохожие испуганно жались в подворотни, провожая взглядом комок ожившей темноты, не произнося ни звука. Слишком долго они молчали, склоняясь под ударами судьбы, чтобы говорить о чем-то сейчас. Крылатая тень неслышно скользила вдоль зданий, подбираясь все ближе.
Грея решила не пикировать сверху – какое-то внутреннее чутье подсказывало битой драконессе опасаться так непонятно закрученного шпиля.
Когда до вожделенной цели осталось не больше двух домов, в нее внезапно полетели цепи, свитые в гигантские сети. Грею ждали. Она рванулась, пытаясь подняться в воздух, но цепи натянулись, удерживая мощное тело. Вперед торопливо вышел пожилой раконец, одетый в хламиду священнослужителя. Он торопливо заговорил, подняв вверх руку, и это были слова не молитвы, а заклинаний. Цепи моментально раскалились, воздух наполнила вонь паленой чешуи, драконесса рванулась… Два из четырех крюков не выдержали, металл раскалился докрасна, став малиновым – и огромное тело рухнуло на каменные плиты мостовой, корчась от невыносимой боли.
Священник усмехнулся, но не перестал читать заклинания. Он наслаждался видом корчащегося от боли дракона у своих ног. Окружившие его стражники замерли, упиваясь невиданным зрелищем, как от зачарованного металла сгорает заживо осколок Триединого – о, на это стоило посмотреть!
По одной улочке на крики вышел пожилой раконец. Когда-то высокий и статный, он шел с трудом,
