призраком, наверняка лишился бы руки. А знаешь, какая это морока – отращивать новую!
Элана передернуло. Он торопливо спрятал руки за спину и нерешительно посмотрел на неподвижно лежащую глыбу.
– Предлагаешь мне поднять ее усилием воли? Но я не джедай и понятия не имею…
– Ты не имел никакого понятия о многих вещах, но научился же! Как монетки себе в карманы из земли вытряхивать, так ты первый, а тут – в кусты?
– То маленькая монета, а тут – такой громадный валун!
– Принципиально – никакой разницы! Попробуй!
Хранитель обреченно вздохнул, подошел поближе к валуну, встав поустойчивей, будто бы вправду собирался поднимать огромный груз, и напрягся, глядя на валун. Никакого результата. Ладно, как он делал с монетами? Элан обернул камень энергией, наложив побольше слоев, и рывком потянул его вверх, опираясь на силу находящейся под ним горы. Оранжевая глыба вздрогнула, взбаламутив водную гладь – и нерешительно поползла к вершине, разбрызгивая ручейки.
– Куда ее?
– Вон, над головой дыра в скале – видишь, откуда его сбросили? Главное, перекинуть через край, чтобы покатилась по склону. А потом пусть с камнем рунные маги разбираются!
Сила стремительно уходила – неподъемный камень, казалось, весил несколько тонн. К тому же Хранитель чувствовал, как под действием темной энергии истончается «сетка», в которую он обернул изделие купеческих магов. Тонкая ткань энергий рвалась, как гнилое сукно, и Элан с ужасом чувствовал, что сейчас его страшный груз рухнет вниз, раскалываясь на куски – и концентрация яда в реке станет запредельной.
– Неужели все, что я делал, зря? Какой-то камень будет спорить с силой народа гор!
Хранителя захлестнула волна гнева. Огненной волной она прошлась по жилам, вынуждая кровь вскипеть, а тело, там, внизу, под ногами, выгнуться эльфийским луком, заставляя сжать губы и раскрыть глаза. Камень рывком пошел вверх, переваливаясь через край колодца… Последнее, что увидел Элан перед пробуждением – это лучи солнца, брызнувшие из-под развороченной земли.
Каменная дверь, аккуратно подвешенная на стальных петлях, сделанная на века и изукрашенная причудливой резьбой, разлеталась от удара голой руки. Кристальный Пепел, уже занявший привычное место в спине Элана, словно пожал плечами, скользнув холодком вдоль позвоночника – кто он такой, чтобы мешать Хранителю, идущему путем драконьего гнева.
Коридоры и галереи мелькали одни за другими, ошарашенные гномы провожали удивленным взглядом несущегося куда-то человека – полураздетого, всклокоченного, с пылающим лицом.
Спор в зале грибниц к тому моменту уже закончился. Несколько стражников торопливо вязали руки посмевшему встать на пути старейшин, спасающих свой народ, а рунные маги, поднявшие свои посохи, упрямо выискивали в толще стен малейшие следы нарушителя, когда парадные двери, запертые в целях сохранения таинства, дрогнули. Послышался резкий удар, затем сияющий клинок прочертил в тяжелых створках ровный полукруг, и в образовавшееся отверстие протиснулся человек.
Старейшины посмотрели друг на друга, на запыхавшегося Элана, стоящего на обломках двери, – и повернули назад. В произошедшем стоило разобраться…
Дорога к побережью оказалась вполне удобной, хотя и непривычной. Элан, как и любой представитель технократической цивилизации, был уверен, что с комфортом ехать можно только на машине, имеющей двигатель, по широкой и удобной трассе – и дорога народа Молотов для него была открытием. Прямой, гладкий туннель, пробитый под небольшим устойчивым наклоном, обеспечивал ровное, быстрое движение вполне комфортно устроенной тележки, внутри которой лежали меха и горел небольшой светильник. Мастер перемещения – пожилой важный гном с окладистой бородой, по большей части кемарил, прикрыв глаза. Основная работа его начиналась, когда машина оказывалась слишком глубоко. Тогда он просыпался, поворачивал в сторону каких-то непонятных платформ – и странные лифты быстро и легко поднимали диковинный снаряд как можно ближе к поверхности, после чего движение продолжалось.
– Гордитесь! Очень давно ни один человек не ступал на подземные дороги народа Молотов. Всего за несколько дней вы окажетесь на побережье, у северной стороны Орлиной гряды.
Элан кивнул. Бланд, вызвавшийся проводить его до побережья, смотрел пристально, но говорить не с кем не хотелось, и Хранитель лишь откинулся на неудобную спинку, прикрыв глаза. Тут же перед ним встали картины принесения присяги: сосредоточенные гномы, грозно поднимающие свои секиры, фиолетовые молнии, вылетающие из-под его рук, и низкий рокот голосов: «Народ Молотов клянется в верности Элану, очередному Хранителю фиолетового Предела…»
Была в этом какая-то неправильность – однако Кристальный Пепел молчал, принимая слова клятвы.
– Бланд! Я только сейчас сообразил: вы принесли присягу не Хранителю! Вы принесли ее лично мне!
Пожилой гном спрятал ухмылку под бородой.
– Заметил! Ты был так ошарашен чертогом королей и торжественностью церемонии, что тут нет ничего удивительного… Народ гномов никогда не пойдет за титулом, но всегда готов признать достоинства отдельного человека. Слишком это легко: ты создаешь монарха, президента, вождя, внушаешь всем почтение к трудной работе того, кто занимает это кресло – а потом знай возводи на него одного неумеху за другим. Пусть создают видимость власти, общаясь со своим народом и устраивая торжественные приемы. И за этим балаганом незаметно, как страна медленно рушится, как известковый валун, попавший в бурную реку. Вначале медленно и неприметно, а потом все быстрее и стремительнее – пока наконец не рухнет, расколовшись на несколько кусков, на радость жадной воде…
– А если я уже после принесения вами присяги вдруг изменюсь и начну думать не о всеобщем благе, а о собственном кошельке?
– Ты – вряд ли. Но такие случаи бывали, и не раз. Если правитель не видит дальше сегодняшнего дня, он может предать интересы своего народа, прикрываясь красивыми словами и творя измену скрыто. Он даже может суметь выйти сухим из воды, заставив замолчать тех, кто знал о его преступлениях. Но он смертен – этим все сказано.
Бленд замолчал, раскуривая крохотную трубку. Сладковатый запах непонятных трав тут же повис в воздухе, щекоча ноздри. Элан не выдержал паузы.
– И что? Вы думаете, он пострадает после смерти?
– Мы знаем. Сколько бы он ни украл, как бы ни швырялся деньгами и ни роскошествовал – ничего из этого он не сможет взять с собой. За порог смерти денег не берут, зато груз несделанных дел и совершенных ошибок повиснет на шее тяжким ярмом, лишая его даже крохотной надежды.
– Но разве он не работал, будучи во главе государства? Кто судит так строго?
Видящий народа Молотов помолчал, глядя вдаль.
– Ты любишь подарки?
Элан улыбнулся.
– Кто ж не любит полученного просто так?
– Ничего не дается даром. Подарки бывают белыми и черными. Черный – это подарок боли и страданий, который делает тебя сильней и лучше. Он дается за твои ошибки – это урок, который ты должен усвоить. Таков подарок черной луны, и он честен, ибо после него любой становится лучше. Но есть еще белая луна, и ее награды очень коварны. Когда на тебя сваливается должность, выигрыш в лотерею, возможность жить легко и безбедно – это испытание. Оно опасно видимым отсутствием последствий за твои решения. Устроить из работы синекуру, воровать понемногу, брать взятки или откаты – у тебя тысячи вариантов, как распорядиться подаренным. Вначале совсем немного, потом больше – и вот уже, осмелев от безнаказанности, человек смело хватает все, до чего способен дотянуться, с презрением поглядывая на менее расторопных людишек, искренне презирая их за глупость, именуемую честностью. Но белая луна коварна, ее подарки – тоже испытания. И вот уже ты чахнешь от неизвестных болезней, худеешь, не в силах вырваться из тобой же созданного круга, твои дети смотрят на тебя с ненавистью, ожидая, когда же ты умрешь, чтобы не мешать им побыстрее уничтожить твой род излишествами и роскошной жизнью. А порог, за которым тебя ждут смерть и совесть, все ближе. Нет, от подарков белой луны лучше отказаться,
