Добрая женщина имела несчастную привычку приплетать к своему разговору, кстати и не кстати, поговорки и пословицы, подобно Санчо Пансе, знаменитому оруженосцу «рыцаря печального образа».
Откровенно говоря, Марселен ровно ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
– Дорогой мой, – сказала она, – знаешь, «собака о четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам»! Я хочу этим сказать, что нужно не только быть храбрым и честным, но и ловким. Вот мне хочется дать тебе один полезный совет.
– Говори, говори, мама! – отвечал юноша.
– Видишь ли, постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порт-о-Пренса и там повидай во дворце президента республики!
– Генерала Жефрара! – вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который питают почти все негры к представителям высшей власти.
– Его самого, – спокойно заметила негритянка, – президент очень добр и желает добра родине; он доступен для всех: явившись к нему, ты передай ему без утайки все, что сообщил мне.
– Я не смею, мама!
– Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого, – а он, рано или поздно, наверное, узнает это, – тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в соучастии.
– Правда, мама! Хорошо, я пойду к президенту! Но как же мне быть с письмом к полковнику Бразье?
– Очень просто, – отдай его президенту.
– А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?
– Не беспокойся, сынок: Бог надоумит тебя; Он ведь никогда не оставляет честных людей.
– Хорошо! Теперь скажи еще, как мне быть с поручением Флореаля к барышне?
– Я уж говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, сообщи и об этом, а он научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.
– А ты, разве, знаешь, мама, где он находится теперь?
– У него нет от меня секретов!
– Правда, глупо было и спрашивать!
– Теперь все?
– Все, мама! – проговорил юноша с облегченным вздохом.
– Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге в Черные горы.
– Прощай, мама! – печально проговорил юноша.
В своем неведении света Марселен представлял себе опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большею, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Вуду. Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее видеть, и бегом направился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.
Старая негритянка долго следила взглядом за сыном, потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.
Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыром, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась сначала голова, потом плечи, наконец выпрыгнул и весь человек. Это был старый Конго Пелле, шпион Вуду. Бросив кругом подозрительный взгляд, он пробормотал.
– О чем это они так долго здесь разговаривали? К несчастью, я был слишком далеко от них, чтобы что- либо слышать… Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка науськивала своего сына. Уж не изменил ли он нам?..
В это время чья-то тяжелая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся. Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.
– Что ты тут делал? – спросил его царь Вуду, устремляя на него подозрительный взгляд.
– Я подстерегал! – сухо отвечал тот.
– Кого же?
– Марселен и мать его о чем-то беседовали здесь!
– А! О чем же?
– Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.
– Дурак!
– Я разобрал только одно слово, царь Вуду, Марселен произнес слово «Порт-о-Пренс», а мать ответила ему: «Хорошо».
– И это все?
– Все!
Флореаль-Аполлон рассмеялся.
– Тогда я снова повторяю тебе, что ты дурак!
– Почему же?
– Да потому, что я приказал Марселену идти в Порто-Пренс, да и вообще Марселен не может быть изменником: он носит на руке священный знак наших главных вождей, Пурра.
Конго Пелле поднял голову.
– Ты сомневаешься? – спросил царь Вуду.
– Нет, но, в свою очередь, выслушай меня, царь Вуду! Твое доверие к этому человеку погубит тебя и нас вместе с тобой. Я это предчувствую. Еще одно слово: позволь мне следить за ним.
– С какою целью?
– Я прошу тебя!
– Хорошо, только предупреждаю тебя, что это напрасно.
– Увидим! – проговорил Конго Пелле и устремился по следам юноши, а Флореаль-Аполлон направился в лес.
Как ни короток был разговор между двумя Вуду, но он дал возможность Марселену опередить значительно Конго Пелле, и последний едва ли мог догнать его до прибытия в Порт-о-Пренс.
XIX. У президента республики Гаити
Человек, одетый в полную генеральскую форму, сидел перед массивным бюро из дерева акажу, обложенный книгами и бумагами, и что-то писал. Возле него на стуле находилась парадная шляпа, украшенная плюмажем, вместе с белыми перчатками. Сама комната была убрана богато, но несколько беспорядочно. Это был кабинет президента республики в его дворце, в Порт-о-Пренсе. А человек, сидевший за бюро и писавший, был президент, генерал Жефрар. Ему было тогда 45–60 лет. Я говорю так потому, что среди гаитян немногие знают свои лета. По описаниям близко знающих его, он принадлежал к чистокровным африканцам, но крупные губы, орлиный нос и живость взгляда заставляли подозревать его в родстве с сынами Исаака и Измаила. С интеллектуальной стороны это был вполне образованный, умный человек, искренно желавший добра своей родине.
Склонившись над бюро, наморщив брови, президент быстро писал, вполголоса прочитывая написанное и тщательно исправляя свою работу, в которую, казалось, он ушел всеми помыслами души. Иногда он останавливался, поднимал голову и минуты на две откладывал перо с задумчивым видом. Затем снова принимался за работу с прежним жаром. Наконец работа была окончена. Со вздохом облегчения он собрал бумаги и, еще раз внимательно прочитав их, запер в бюро.
Пробило три часа. Президент позвонил.
Дверь открылась, и на пороге ее почтительно вырос слуга.
– Кто сегодня дежурные адъютанты? – спросил его президент.
– Полковники Бразье, Пти-Жуайе и Доден, ваше превосходительство!
– Позовите полковника Бразье!
– Виноват, ваше превосходительство, полковник Бразье еще в полдень уехал из дворца и до сих пор не вернулся.
Президент нетерпеливо пожал плечами.
– Тогда позовите полковника Пти-Жуайе!
