Командир отряда подошел к самому мосту.
— Что вам надо и кто вы такой? — спросил он, отдавая честь шпагой.
— Граф де Теминь, — объяснил ему герцог Делафорс, отвечая тем же, — мы депутаты протестантского дворянства; сегодня в половине девятого нам назначена аудиенция ее величеством королевой Марией Медичи, да хранит ее Бог!
— Аминь! — сказал граф. — Но так много народа нельзя впустить. Лувр — крепость, когда там живет его величество король.
— Мы этого и не требуем, граф; мы просим впустить только наших депутатов; остальные будут ожидать здесь нашего возвращения.
— Это другое дело, герцог, — отвечал граф де Теминь; — позвольте спросить, сколько депутатов?
— Очень немного, граф, их всего пятеро, и я в том числе.
— Peste! Пари держу, все отборные, — произнес, посмеиваясь, граф.
— Оскорбление — не ответ, — строго, но совершенно спокойно проговорил герцог Делафорс.
Граф де Теминь был безукоризненный вельможа и пользовался отличной репутацией при дворе.
— Это правда, монсеньор, — согласился он, почтительно поклонившись, — я грубиян и тем более не прав, что мне
велено принять вас с почетом и впустить сейчас же. Извините, пожалуйста, вот все, что я могу вам сказать.
— Вам не надо и извиняться, любезный капитан, — приветливо промолвил герцог, — пожалуйста, велите только впустить нас.
Капитан подошел к нему ближе.
— Верьте мне, герцог Делафорс, — тихо предупредил он, — не входите за эти стены!
— Это невозможно.
— Как знать, что вас там ждет!
— Судьба наша в руках Божьих. Пропустите, пожалуйста!
— Исполняю ваше желание, монсеньор, но помните, что я дал вам добрый совет.
— Верю и благодарю вас, граф. Что бы ни случилось, вы всегда найдете во мне друга.
— Эй, вы, пропустите! — сурово крикнул граф мушкетерам, выстроившимся поперек моста.
Депутаты сошли с лошадей, отдали их слугам и стали позади своего вождя.
Они медленно перешли мост. За ними перешли скорым шагом мушкетеры, держа мушкеты «на плечо».
Потом мост подняли.
Протестанты отлично знали, что их не впустят в Лувр, и поэтому не спорили. Одно только показалось им странным и сильно встревожило их.
Луврский мост обычно опускался на рассвете и поднимался только вечером, после заката солнца; у него всегда стояли караульные.
Необыкновенные меры предосторожности, предпринятые в отношении депутатов, встревожили протестантов, но они не показали виду; не сходя с лошадей, они стояли, плотно столпившись у края рва, и не сводили глаз с мрачного здания, где в эту минуту решалась участь их партии; не слышали, казалось, рева толпы позади, осыпавшей их самыми возмутительными, даже грязными оскорблениями.
На склоне рва показался хорошо вооруженный всадник на здоровой саврасой лошади; он ехал мелкой рысью, ведя в поводу другую лошадь.
Никому не говоря ни слова, всадник остановился по правую сторону протестантов, шагах в десяти от них, сошел с лошади, привязал ее к случившемуся тут столбу и прехладнокровно осмотрел пистолеты у седла, насвистывая какой-то венгерский марш. Затем, подойдя к самому мосту, он философски скрестил руки и стал ждать, как человек, решившийся не сходить со своего места ни под каким предлогом.
Гугеноты сейчас же догадались, что это свой, и предоставили ему поступать как заблагорассудится. Впрочем, они и не ошибались. Это был капитан Ватан.
Прошло с час времени.
Аудиенция продолжалась долго. Наконец заскрипел и медленно опустился мост.
Депутаты возвращались, со всех сторон окруженные мушкетерами. Они были бледны и мрачны.
Все подошли к ним ближе.
— Ну что? — тревожно спросил де Лектур.
— Над нами посмеялись, с нами обошлись, как с какими-нибудь оборванцами, — отвечал герцог Делафорс дрожавшим от волнения голосом. — Нам объявлено, что нас арестуют, если через час мы не выедем из города.
— О, мы отомстим! — с негодованием вскричали все.
— Извините, господа, — насмешливо произнес граф де Те-минь, раскланиваясь, — но здесь, я думаю, не место для совещаний. Потрудитесь поскорее уйти, иначе я принужден буду стрелять по вам, что меня, честное слово, очень огорчит!
Эта грубая шутка вызвала крики бешенства со стороны гугенотов. Герцогу Делафорсу с трудом удалось унять их.
— Уедем, господа! — убеждал он единоверцев. — Что нам здесь еще делать? Ведь вы видите, слуга берет пример с господина; это всегда так: господин был дерзок, и слуга грубит.
— Благодарю вас, герцог Делафорс, — проговорил граф де Теминь со злым смехом, — мы, надеюсь, скоро увидимся!
— Это мое искреннее желание, — внешне очень спокойно подтвердил герцог, — по крайней мере, мои псари проучат вас.
— Sang Dieu! — воскликнул граф, схватив у одного из солдат мушкет. — Это уж слишком! Впрочем, нет! — прибавил он, снова отдав оружие. — Это будет убийство. До свидания, господин герцог!
— До свидания, граф! Не забывайте хлыста моих псарей, — сказал по-прежнему невозмутимо герцог.
Де Теминь презрительно улыбнулся, пожал плечами и ушел со своими мушкетерами в Лувр. Мост сейчас же подняли.
— Господа и друзья мои, — обратился к гугенотам герцог Делафорс, — мы с вами заранее ведь знали, какой прием ожидал нас в этом дворце со стороны человека, отцу которого мы доставили трон ценой нашей крови и нашего состояния. Мы исполнили свою обязанность, и нас не могут упрекнуть в том, что случится дальше. Теперь же, чтобы нас не арестовали, уйдем скорее за надежные стены. Уже отправлен приказ захватить живым или мертвым нашего вождя, герцога Генриха де Рогана; такие же приказы не замедлят разослать и относительно нас; может быть, король уже подписывает их в настоящую минуту. Едем же, господа и друзья мои! До свидания! Вы знаете, где мы все скоро сойдемся. Явимся аккуратно на свидание, назначенное нам нашим вождем! До скорого свидания!
Гугеноты, крикнув грозное прощанье старым стенам, на вершине которых блестели мушкеты солдат, сейчас же повернули назад и в стройном порядке проехали сквозь толпу, невольно пораженную таким гордым отступлением и не осмелившуюся прямо в лицо оскорблять уезжавших протестантов; только издали вслед им раздалось несколько свистков и восклицаний.
— Граф, сюда! — крикнул авантюрист. — Куда это вы так бежите?
— Ах, вы здесь, капитан! Parbleu! Я ищу свою лошадь, друг мой.
— Не ищите. Я ее отослал с Мишелем; он с ней будет ждать вас там.
— Хорошо, но посему же вы отослали ее?
— Оттого что теперь вам нужен добрый рысак, поздоровее вашего красавца. Посмотрите-ка на этого испанского жеребца, а, каков?
— Чудесный.
— Садитесь же скорее. Наши уже далеко, а эти мошенники не совсем дружелюбно поглядывают на нас.
— Да вы боитесь, что ли, капитан? — спросил, смеясь, граф, садясь на лошадь.
— Да, признаюсь, граф, я всегда ужасно боюсь, когда мне приходится защищаться против этой бессмысленной, ревущей своры, называемой чернью. Ну, куда же мы теперь? Вы ведь, конечно, уже не поедете на Тиктонскую улицу?
