– Заработали накопители! – воскликнул штурман. – Сейчас врежут по нам из плазменных орудий. Наша защита не погасит удар…
Так и произошло. Свет на носу эсминца стал невыносимо ярким. А потом протянулись четыре ярких полосы, которые готовы были превратить корабль московитян и людей, находившихся в нем, в облачко плазмы.
Когда пилот приоткрыл глаза, не сомневавшийся, что он уже на том свете, на экранах бушевал огонь, будто корабль провалился в крону звезды.
По рубке прошла все усиливающаяся вибрация – такая, что казалось, все молекулы и атомы перемешаются, электроны сойдут с орбит. Вибрация проникала всюду. И долго ее не выдержать…
Пальцы капитана «Канаверала» жили вне его самого. Подсознание работало за него. Он играл на пульте сложную мелодию. Цель была одна – спасти корабль.
– Курс – сто восемьдесят. Режим один, – дал подтверждение компьютер.
Перегрузки вжали экипаж в кресла. Если кто-то находился вне их, нарушая инструкции, теперь они расплачиваются переломанными костями.
Капитан не видел, достиг ли выстрел плазменных орудий цели. Он только видел, как кусок пространства вскипел, в нем будто вспыхнуло новое солнце.
– Вышел из строя третий генератор, – сообщил компьютер.
– Снижение тяги – тридцать процентов.
– Перераспределить на оставшиеся, – велел капитан.
– Опасно, вероятность деструкции – шестьдесят процентов, – возразил компьютер.
– Исполнить.
Послышался скрежет. Вибрация начала лихорадить корабль.
– Деформация защитного экрана к зоне шесть-зет, – сообщил компьютер. – Разгон генераторов защитной системы.
– Отстрел…
После этих слов примерно третья часть корабля отлетела в сторону.
Потом эсминец попал в какой-то водоворот Его бросало, будто это не космический, а океанский корабль, попавший в жесточайший шторм.
– Начинается деструкция второго двигателя.
– Заглушить.
– Не удается.
– Глушите оба! Дрейф! Капитан напрягся… Но волна прошла.
Он осмотрелся. Перед ним был чистый космос. Корабль московитян исчез.
– Проверить личный состав и повреждения корабля, – приказал капитан.
– Проверка личного состава, – задолдонил компьютер…
Космический волк вытер дрожащей рукой лицо и сорвал обод электронной контакт-системы, стащил наушник
– Обработайте данные компа и доложите, – приказал он оружей-офицеру и прикрыл глаза, перед которыми будто наяву стоял только что разверзнувшийся ад…
– Где мы? – первым делом спросил Сомов, приходя в себя.
– Очнулся? – бодро осведомился Филатов. – А то я уж хотел вызывать санитарный транспорт с Московии.
– Какой транспорт?
Экраны были заполнены бесконечной синью надпространства, не нарушаемой ничем. – Мы обманули супостатов, – сказал Филатов. – Хотя не пойму, как – Ангелы небесные помогли, – усмехнулся пилот.
– Или черти, – добавил штурман.
– Главное, посудина наша цела и дотащится за несколько дней до дальприемной станции «Байкал».
– «Байкал», – повторил Сомов, будто наслаждаясь этим словом. – Дом.
– Дом, дом, – кивнул Филатов. – Возвращаю тебя целым и невредимым, госпитальер. Миклухо-Маклай ты наш. Покоритель диких сердец.
– Мы победили, – устало произнес госпитальер.
– Да. Думаю, да, – сказал Филатов. – А там уж эксперты скажут, стоила ли овчинка выделки.
– Столько жертв… Столько жизней, – вздохнул Сомов и почувствовал, как по его щекам катятся слезы…
Через восемь корабельных суток «Зонт» вынырнул из надпространства, а еще через пять часов коснулся контактной платформы дальприемной станции Московии «Байкал» – своеобразных ее космических ворот, зависших на геостационарной орбите над столичной планетой.
