за слоем, пока они в конце концов не превратились в плотный свёрток, из которого высовывались две головы.
В этот момент раздался хриплый бас Шуткозлобера:
Пергаментная змея послушно выпустила пленников из смертельных объятий. Она ещё несколько раз вздрогнула и затихла.
Вслед за магом в лаборатории появилась и Тиранья Кровопийца.
— Ах ты, дивиденд милосердный! — запричитала она. — Бедненькие мои малышечки, вам не сделали бо-бо?
Она потрепала ворона по перьям.
Маг, в свою очередь, тоже погладил Маурицио и добродушно спросил:
— Скажи-ка, где вы были всё это время, маленькие шалунишки?
Маурицио хотел было уже ответить, но ворон поспешил опередить его:
— Этот упрямый пожиратель птиц, ваша милость, потащил-таки меня в свою комнату, но я-то от него сбежал и шмыгнул в подвал, а он меня схватил, подлец, и запер в сундуке, а там так воняло, просто ужас, ну он наконец и выпустил и сказал ещё, чтоб я попридержал клюв, потому что иначе зажарит меня в гриле, как бройлерную куру, но я и сам горазд задать жару, вот мы и начали драться, так оно и вышло, что оба мы оказались тут, даже не знаю, как это все случилось, а пока мы лупцевали друг друга, эта проклятая змея давай нас душить, ну, тут и вы, на счастье, подоспели….
Шуткозлобер улыбнулся коту.
— Браво, браво, мой храбрый маленький рыцарь!
— Будьте лапочками и помиритесь, маленькие забияки! — проворковала ведьма сладким голосом. — Мы с моим дорогим племянником затеяли кое-что замечательное для вас на Новый год. И если вы будете послуш- ненькими и быстренько подружитесь, мы разрешим вам встретить Новый год вместе с нами. Будет очень весело, не так ли, Буби?
— Очень, — подтвердил Шуткозлобер с кривой улыбочкой.
— Ежели иного не остаётся… — проворчал Якоб. — Ладно. Мир, господин барон, или как?
Он протянул Маурицио крыло и покивал с довольно глупым видом.
Тем временем ведьма смотала пергаментный свиток. Маг извлёк второй точно такой же из просторного рукава своего домашнего халата.
Оба хором произнесли заклинание:
В тот же миг оба подбросили свитки в воздух. Сверкнула молния, воздух заискрился яркими звёздами, словно взорвался фейерверк. Оборванные края обеих половин притянулись друг к другу и срослись воедино.
— Ну а теперь, — обратился Шуткозлобер к зверям, — вы должны ненадолго оставить нас.
Ведьма схватила ворона, а маг — кота. Они водворили своих питомцев в комнатку Маурицио.
— Можете поспать перед праздником, — предложил Шуткозлобер. — Чтобы не чувствовать себя усталыми, когда начнётся самое веселье. А чтобы вы не подглядывали и сами себе не испортили сюрприза, мы вас здесь пока запрём на ключ.
— Так! — каркнул Якоб Кракель. — Вот мы и попались, два суперхахашпиона.
— Как же мы теперь? — беспомощно спросил Маурицио.
— «Как мы теперь»? — засипел Якоб. — Трогательно. Умилительно. Ни черрта у нас не вышло предотвратить. Всё это очень плохо закончится!
— Почему ты постоянно это твердишь? — жалобно спросил Маурицио.
— Такова уж моя хилософия, — пояснил Якоб. — Нужно всегда и от всего ожидать по преимуществу только наихудшего. Хватит с меня этой тайноагентской работы. Не могу больше. Схожу с трассы.
Помолчав, Маурицио сказал:
— Знаешь что, ведь и мне сейчас куда больше хотелось бы путешествовать по дальним странам и размягчать сердца своими песнями. Но если те двое негодяев уничтожат сегодня ночью весь мир своим гадким колдовством, разве тогда останется место искусству пения?
— Мы-то что здесь изменим? — разгневался ворон. — Мы, два ничтожных блохастых зверя? И почему никому до всего этого больше нет никакого дела? И почему это злые всегда так могущественны, а добрые вечно на бобах, и ничегошеньки-то у них нету, кроме, разве что, рвиматизма?
И он сунул голову под крыло.
На сей раз молчание затянулось. Тогда Якоб осторожно выглянул из-под крыла и сказал:
— По крайней мере, мог бы мне возразить.
Маурицио ответил:
— Моя прабабушка Миа, очень мудрая старая кошка, всегда говорила: «Если тебя что-нибудь вдохновляет — действуй; если нет — спи». Я должен ощутить вдохновение. Но пока ничего на ум не приходит.
Ворон извлёк голову из-под крыла.
— Гм… Покуда мы тут сидим, дело вообще не сдвинется с места, — хрипнул он.
— Но кто же нам поможет?
Якоб задумчиво поскрёб голову когтями.
— Сейчас нас спасёт, вероятно, только чудо…
Маурицио вскочил на подоконник и рывком распахнул окно.
В комнату, клубясь, ворвался снег.
— Вперёд! — каркнул ворон и вылетел наружу. Его тотчас подхватил порыв ветра. Птица бесследно канула в темноте.
Маленький толстый кот собрал всё своё мужество и сиганул следом. Он плюхнулся в глубокий сугроб, и снег сомкнулся у него над головой. С превеликими усилиями зверёк выбрался наружу.
Лабораторию озарял яркий холодный свет бесчисленных светильников. Воздух наполняла удушливая копоть. Её разноцветные жирные облака выползали из дымовых труб, текли по полу, взбирались по стенам, складываясь в жуткие фигуры.
Шуткозлобер сидел за домашним органом и, широко взмахивая руками, бил по клавишам. Трубы инструмента были созданы из костей замученных животных: самые тонкие — из куриных, потолще — из тюленьих, собачьих и обезьяньих, а самые толстые — из слоновых и китовых.
Тётя Тиранья стояла рядом, переворачивая страницы нот. Оба исполняли страшными голосами хорал
