Мысли разбегались, собрать их воедино удалось не сразу. Только сейчас владетель Пуантена начинал осознавать бездну, перед коей оказалась Аквилония спустя пятнадцать лет сравнительно спокойной, мирной жизни. Не в последнюю очередь именно всеобщее благодушие сыграло свою роковую роль, подумал Просперо, тяжело опускаясь в глубокое кожаное кресло – король преспокойно покидает страну, министр двора идет на поводу у своевольного наследника (в числе всего прочего верный Гиллем докладывал, разумеется, и о роли месьора Стиллиса), придворный маг сквозь пальцы смотрит на возню наследника короны с древней магией… Ну, и конечно же, он сам, герцог Просперо, второе лицо в государстве, правая рука короля – какой демон попутал его затеять невинную на первый взгляд интригу в отсутствие Конана? Всего-то и собирался – наладить с Рабирами первую ниточку официальных отношений, заодно представив старому Драго того, кто рано или поздно придет на смену легендарному Киммерийцу… Как там говорилось в послании?
– Вот этот демон меня и попутал, – пробормотал Просперо в такт собственным мыслям. Как же, создание вольной гавани на землях Рабиров! Выход Аквилонии к морю! В будущем не исключен вассальный договор между Забытыми Землями и Троном Льва! Мессантия и Кордава втихомолку кусают локти. Друзья шлют поздравления, завистники изнемогают, положение Пуантенского Леопарда при дворе, и без того прочное, становится совершенно незыблемым… Впоследствии оный Леопард без труда становится ближайшим соратником молодого короля Коннахара, получая фактически неограниченную власть в самой могущественной державе Заката… Только и забот – искусно свести дружбу со старым Драго, в последнее время благоволившим к миру людей, да заручиться расположением принца, коего по молодости лет легко направлять в нужную сторону. Куда проще!
От подобных мыслей герцог застонал едва не в голос и в непритворном отчаянии ударил себя ладонью в лоб.
Чуть слышно скрипнула дверь, ведущая в опочивальню, прошелестели легкие шаги. Просперо поднял голову.
– Ты не против, если я нарушу твое уединение? – спросила Адалаис Эйкар. В голосе супруги явственно слышался холодок. Помедлив, герцог кивнул. Однажды он уже имел глупость пренебречь советом Адалаис, и вот как оно обернулось…
Прекрасное лицо герцогини Эйкар хранило, как обычно, спокойное и приветливое выражение, однако по мельчайшим, недоступным постороннему наблюдателю признакам Просперо видел нешуточную обеспокоенность жены. «Сейчас скажет, что предупреждала меня, – с горькой иронией подумал он. – И пускай! Любые упреки стерплю, не моргнув глазом. В конце-то концов, мне сейчас как никогда нужен добрый совет».
Адалаис Эйкар, устроившись в кресле напротив, молча смотрела супругу в глаза, и от этого укоризненного взгляда Просперо сделалось неуютно.
– Ты знаешь?.. – не выдержал он.
– Не все. Знаю, что на кортеж принца напали гули из непримиримых, ты как-то называл их… дуэргар, кажется?
– Это не самое худшее, – вздохнул Просперо и вкратце пересказал услышанное от Ларберы, добавив под конец:
– Лично я полагаю, что вышла неувязка с заклинанием. Неправильное место, время… или еще что- нибудь, я ведь не магик, не могу даже предположить. Твердо знаю лишь одно: Конни нужно побыстрее увезти оттуда. Если узнает его отец…
– Узнает непременно, это только вопрос времени, – возразила Адалаис, и Просперо вынужден был признать ее правоту. – Что ж… Не могу сказать, что не предупреждала тебя. Этих слов ты ждешь?
– Силы небесные! – прямо-таки взвыл Пуантенец. – Да, ты была права, права стократ, а меня ослепила гордыня! Но ведь Лайвел заверял, что дуэргар больше не представляют опасности! Наши караваны возвращались в целости и сохранности последние несколько месяцев. Мы даже рискнули уменьшить охрану. Да и Ларбера докладывал…
– Мне кажется или ты пытаешься оправдаться передо мной? – Адалаис Эйкар недоуменно изогнула тонкую бровь. – Напрасно. Я могла бы напомнить тебе, что ветер почти стихает перед самой грозой – это что касается дуэргар. Дело не в них. И даже не в том, что наследник Трона Льва сейчас находится без всякой защиты на враждебных землях. Но если то, что рассказал твой лазутчик – правда, как ты объяснишь королю Конану, что из-за твоего попустительства и по вине принца практически уничтожено население целого государства, находящегося под формальной протекцией Золотой Башни? Представляешь, что начнется, если в королевствах Заката пройдет слух – мол, сын аквилонского владыки балуется чернокнижием?
– Адалаис, прошу тебя…
– Ты хотел моего совета. Прежде скажи, что ты сам думаешь предпринять?
– К рассвету будут готовы выступить три сотни конных егерей, сотня легкой кавалерии и арбалетчики, – начал герцог. – С ними отправляются все, владеющие древними и тайными наречиями, книжники, ученики магических школ – таких, как ни странно, в Орволане сыскалось аж трое, – лекари и составители карт. Мы возьмем Рунель в кольцо охраны. Конни и тех, кто остался с ним, я немедленно отправлю сюда, на твое попечение. Думаю, пока не разберемся в свалившейся напасти до конца, в Тарантию им возвращаться не стоит. Кавалерийские разъезды направятся по всем лесным тропам, где способен пройти конь, а там, где не способен, проберутся егеря. Наша задача – выяснить, насколько далеко распространилась та злосчастная магия. Если обнаружат что-то интересное – это уже задачка для ученых мужей…
Герцогиня слушала его очень внимательно, чуть заметно барабаня тонкими пальцами по резному подлокотнику кресла – Просперо знал, что так у нее проявляется высшая степень волнения – и временами одобрительно склоняя голову.
– И, разумеется, я отправлюсь за реку сам, – закончил Пуантенский Леопард. – Если Конни погиб, мне не найдется спасения ни в Гайарде, ни за стенами Орволана, ни хоть в Гиперборее. Разве что в Пыточной
