и не смотрит ему вслед — он что-то строчит в своем блокноте.
Секунда — и Ред извлекает из кармана пластиковые наручники. Левая рука Паркина схвачена и заведена за спинку стула, на запястье защелкнут браслет. Ред тянется к другой руке.
Паркин слишком медлителен. Мгновение, и его рука схвачена и сорвана с листа; на месте, где прервалась запись, осталась чернильная загогулина, ручка, со стуком упавшая со стола, катится по линолеуму на полу.
Ред просовывает правую руку Паркина сквозь планки стула и защелкивает второй браслет. Теперь журналист пришпилен к стулу: руки просунуты сквозь ребра спинки и скованы вместе.
— Какого черта…
Ред наклоняется через левое плечо Паркина и запускает руку ему за пазуху. Он нашаривает внутренний карман, не правый, а левый. В правом обычно хранят бумажник, но Реда интересует другое.
То, что он и находит с первой попытки. Маленькая записная книжка, алфавитная, с красным корешком и черной обложкой. Адреса и телефоны контактов Паркина.
— Вы не смеете! — задыхаясь от возмущения, произносит Паркин.
— Да будет вам, мистер Паркин, еще как смею. И не вздумайте вопить, не поможет. Времени у нас полно, а на крики из комнаты для допросов у нас в полиции никто не обращает внимания. Воспринимают их так же, как обычные люди автомобильные гудки.
Ред быстро пролистывает записную книжку. Почерк у Паркина аккуратный, убористый. На страницах сотни имен. Большинство записаны черными чернилами, но несколько зелеными, красными или синими, — видимо, под рукой оказалась ручка только с такими чернилами. За некоторыми именами следуют скобки, в них значится название публикации, в создании которой эти люди оказали помощь. Другие имена настолько хорошо известны, что не нуждаются в уточнении. Не внесенные в официальные справочники номера домашних и мобильных телефонов богатых и знаменитых людей. Список впечатляющий.
Ред начинает искать своего «крота».
На букву «Б» нужной фамилии нет.
На букву «К» тоже.
Он пробегает пальцем вниз по алфавиту, пока не доходит до «У», и раскрывает книжку на этой букве.
Слишком просто.
Последняя, а стало быть, самая свежая запись на странице.
Дункан Уоррен. Номера домашнего и мобильного телефонов. Должно быть, Дункан предупредил Паркина, чтобы тот не звонил в Скотланд-Ярд.
Дункан. Почему?
Итак, Ред, теперь ты знаешь, кто это. Легче тебе стало оттого, что двое невиновных полностью оправданы, или тяжелее, поскольку до сего момента ты имел право хоть на крупицу сомнения, а теперь точно знаешь, что тебя предал соратник?
Эрик. То же самое чувствует Эрик, не так ли?
Ред обходит вокруг стула и присаживается на край стола, лицом к Паркину.
— Дункан Уоррен ваш информатор, да?
— Я не могу ответить на ваш вопрос.
— Мистер Паркин, его имя в вашей записной книжке. К тому же оно занесено туда недавно. Кроме него о деле «апостолов» вам могли рассказать лишь двое других людей, но их имен в вашей записной книжке нет. Вот и выходит, что ваш информатор — Дункан Уоррен. Да или нет?
— Я не раскрываю своих источников.
Ред ставит ногу на грудь Паркина. Его нога согнута.
— Если я сейчас толкну вас, стул на котором вы сидите, с треском повалится назад и придавит кисти ваших рук. Существует немалая вероятность того, что вы сломаете как минимум одну из них, а может быть, и обе. Возможно, пару пальцев. Или запястье. Я прошу вас не раскрыть мне ваш источник, мистер Паркин, но подтвердить его идентичность. Отсюда, — он машет записной книжкой, — я уже почерпнул, что требуется. Единственное, что мне нужно, — это подтверждение, чтобы не осталось никаких сомнений. Для очистки совести, если хотите.
— Если вы нанесете мне телесные повреждения, я подам на вас в суд.
— Вы полагаете, что сможете писать сломанной рукой? Или печатать?
— Клянусь Богом, я вчиню иск.
Паркин елозит на стуле, пытаясь освободить руки. Страх, таящийся за угрозами Паркина, только возбуждает Реда: он чувствует себя котом, играющим с мышью.
— Право же, мистер Паркин, вы создаете для себя немалые проблемы из-за такой мелочи.
Ред начинает распрямлять ногу, надавливая на грудь журналиста. Стул заваливается на задние ножки. И человек, и стул пребывают в шатком равновесии. Все зависит от Реда. Все в его власти.
Паркин не выдерживает.
— Ладно. Это Дункан Уоррен. Он мой информатор. Довольны?
Журналист опускает глаза, стыдясь своей трусости. Ред убирает ногу, позволяя стулу снова встать на четыре ножки.
— Спасибо. Полагаю, что после того, как вы выдали мне своего информатора, вам не придет в голову кричать о нашей беседе на каждом углу, не так ли? Потому что, если люди узнают, с какой легкостью вы разглашаете содержимое своей записной книжки, вам перестанут доверять и вы не сможете добывать сенсационные материалы. Таким образом, мы оба заинтересованы в том, чтобы не предавать огласке подробности этой встречи, не так ли?
Ред расщелкивает наручники. Паркин вытягивает руки перед собой и потирает запястья в тех местах, где жесткий пластик врезался в кожу.
Ред вручает Паркину его записную книжку. Тот хватает ее и торопливо сует во внутренний карман.
Они молча спускаются в лифте на первый этаж и расстаются, не обменявшись рукопожатиями.
66
Когда Ред заходит в кабинет, Дункан там один. Он перекусывает. Между коричневыми ломтиками хлеба виден краешек ломтика сыра бри. При виде Реда Дункан поднимает руку в приветствии.
— А где Джез и Кейт? — спрашивает Ред.
— Пошли подкрепиться, — отвечает Дункан, прожевав кусок сэндвича.
— Ну и ладно. Вообще-то я хотел поговорить с тобой.
Дункан отпивает глоток колы.
— Валяй.
Одно слово. Одно слово, отражающее стремление понять.
— Почему?
— Что почему?
— Почему ты сделал это, Дункан?
— Что я сделал?
— Спутался с газетчиками.
— Я этого не делал.
Ред вскакивает и обрушивает кулак на стол.
— Еще как делал, мать твою! Я видел твое имя в контактной книжке Паркина. Он рассказал мне, что это был ты. Так почему? С чего это тебе приспичило всем нам нагадить?
Ярость Реда подавляет волю Дункана, и его намерение все отрицать улетучивается, словно воздух из проколотого воздушного шара.
— Из-за денег, — тихо говорит он.
— Денег?
