– Он когда-нибудь обсуждал с вами этот искусный план подменить свою жену женой месье Андреа, после того как она заболела энцефалитом?
– Нет. Поль очень любил Руби, к тому же он был гордым молодым человеком, а также и религиозным.
Он бы не отказался от любимой женщины ради того, чтобы другой мужчина был счастлив во грехе, – сказала она высокомерно. – Он венчался с Руби в церкви, после того как осознал, что это надлежит сделать. Я помню, как он рассказал мне, что собирается сделать это. Конечно, я была огорчена, что он зачал внебрачного ребенка, но рада, что он собирается поступить правильно с моральных позиций.
– Она была огорчена, – пробормотала я. – Да она извела его. Она…
– Ш-шш, – остановил меня месье Поулк. Похоже было, что он, как и все, заворожен ее рассказом и не хочет упустить ни одной подробности.
– И после того как они поженились, вы, ваш муж и ваши дочери приняли Руби и Перл в свою семью, верно?
– Да. Мы собирались на семейные обеды. Я даже помогла ей обставить и оформить дом. Я была готова на все, лишь бы мой сын был счастлив и рядом со мной, – продолжала она. – Я хотела для него того, чего он сам хотел. И он души не чаял в ребенке. О, как он боготворил нашу ненаглядную внучку. У нее – его лицо, его глаза, его волосы. Когда я видела, как они гуляют по саду или как он катает ее на пироге по каналам, сердце мое наполняла радость.
– Значит, у вас нет никаких сомнений, что Перл его дочь?
– Никаких.
– И он вам ничего обратного не говорил?
– Нет. Зачем бы ему было жениться на женщине с чужим ребенком? – спросила она.
Головы согласно закивали.
– Во время болезни Руби Тейт вы часто посещали их дом?
– Да.
– И он как-нибудь дал вам понять, что беспокоится о здоровье не жены, а ее сестры? – настойчиво задавал вопросы месье Вильямс.
– Нет. Напротив, любой, кто видел моего сына в этот период испытаний, может под присягой показать, что он так скорбел, что от него осталась одна оболочка. Он забросил работу и начал пить. Он постоянно пребывал в депрессии. Это разбивало мне сердце.
– Почему он не поместил свою жену в больницу?
– Он не мог вынести ни малейшей разлуки с ней. Он постоянно был рядом, – сказала мадам Тейт. – Вряд ли он стал бы так себя вести, не будь это Руби, – добавила она, насмешливо глядя на меня.
– Почему вам пришлось обращаться в суд за повесткой, чтобы забрать свою внучку?
– Эти люди, – проговорила Глэдис Тейт, выплевывая слова в нашу сторону, – отказались вернуть мне Перл. Они прогнали с порога моего адвоката и няню. И все это, – простонала она, – пока я оплакивала ужасную смерть своего сына, моего маленького мальчика.
Она разразилась слезами. Месье Вильямс быстро подал свой платок.
– Простите, – простонала она.
– Ничего. Успокойтесь, мадам.
Глэдис вытерла щеки, всхлипнула и втянула в себя воздух.
– С вами все в порядке, мадам Тейт? – спросил судья Барроу.
– Да, – ответила она слабым голосом.
Судья Барроу кивнул месье Вильямсу, который выступил вперед, чтобы продолжить.
– Недавно месье и мадам Андреа приезжали к вам домой, не так ли? – спросил он.
Она сверкнула на нас взглядом.
– Да.
– И чего же они хотели?
– Хотели совершить сделку, – сказала она. – Они предложили пятьдесят процентов имущества моего сына, если я не буду настаивать на этом судебном слушании и просто отдам им Перл.
– Что? – заикаясь, произнес Бо.
– Она лжет! – выкрикнула я. Судья постучал своим молотком.
– Я предупреждал вас. Никаких эмоциональных всплесков, – упрекнул он.
– Но…
– Спокойно, – приказал месье Поулк.
Я сдалась, забилась в свое кресло с полыхающим от гнева лицом. Неужели нет границ, которые бы она не перешагнула в своем желании отомстить?
– Что же произошло потом, мадам? – спрашивал далее месье Вильямс.
– Я, конечно, отказалась, и они пригрозили потащить меня в суд, что и сделали.
