– Больше вопросов нет, ваша честь, – заявил месье Вильямс.
Судья сурово посмотрел на месье Поулка.
– У вас есть вопросы к этой свидетельнице?
– Нет, ваша честь.
– Как же так?! Надо заставить ее взять свою ложь назад, – потребовала я.
– Нет. Лучше от нее избавиться. На ее стороне всеобщее сочувствие. Даже судьи, – посоветовал месье Поулк.
Месье Вильямс помог мадам Тейт встать со свидетельского места и сопроводил ее назад к креслу. Часть публики откровенно плакала.
– Сегодня вам ребенка не получить, если вы вообще его когда-нибудь получите, – проворчал месье Поулк.
– О Бо, – всхлипнула я. – Она выигрывает. Она будет ужасной бабушкой. Она не любит Перл. Она же знает, что Перл – не ребенок Поля.
– Месье Вильямс? – обратился судья.
– Больше никаких свидетелей, никаких доказательств, ваша честь, – уверенно ответил тот.
Месье Поулк откинулся, сложив руки на животе, с хмурым лицом. Я посмотрела на Глэдис в другом конце зала, она собиралась уходить с победой. Октавиус по-прежнему не отрывал взгляда от стола.
– Вызовите еще одного свидетеля, месье Поулк, – воскликнула я в отчаянии.
– Что такое?
Бо взял меня за руку. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза, и он кивнул. Я опять обратилась к нашему адвокату.
– Вызовите еще одного свидетеля. Я скажу вам, какие вопросы задать, – сказала я. – Вызовите Октавиуса Тейта.
– Сделайте это! – твердо приказал Бо.
Месье Поулк медленно, неохотно, настороженно и неуверенно поднялся с места.
– Месье Поулк? – спросил судья.
– У нас есть еще один свидетель, ваша честь, – произнес он.
Судья выглядел недовольным.
– Очень хорошо. Давайте покончим с этим делом. Вызовите вашего последнего свидетеля, – сказал он, подчеркивая слово «последний».
– Мы вызываем месье Тейта.
По залу прошел шорох изумления.
Я судорожно написала записку. Судья стукнул молотком и бросил гневный взгляд на толпу, которая тут же притихла. Никто не хотел быть удаленным из зала. Октавиус, пораженный звуком своего имени, медленно поднял голову и огляделся, как будто только сейчас понял, где находится. Месье Вильямс наклонился, чтобы шепнуть ему напоследок какие-то наставления. Я передала свои вопросы месье Поулку, который быстро пробежал их и взглянул на меня.
– Мадам, – предупредил он, – вы можете потерять последнее сочувствие, если это окажется неправдой.
– У нас здесь нет сочувствующих, – ответил за меня Бо.
– Это так, – тихо согласилась я.
Октавиус, не поднимая головы, медленно подошел к месту свидетеля. Во время присяги он произносил слова очень тихо. Я видела, каким грузом они ложились на его сердце. Он быстро сел, откинувшись, словно боялся, что может рухнуть на пол. Месье Поулк поколебался, потом молча пожал плечами и сделал шаг вперед.
– Месье Тейт, после того как ваш сын впервые сделал предложение Руби Дюма, вы нанесли ей визит и просили ее отказаться?
Октавиус взглянул в сторону Глэдис и вновь опустил глаза.
– Сэр? – спросил месье Поулк.
– Да.
– Почему?
– Я думал, Поль еще не готов к браку, – ответил он. – Он только начинал свой нефтяной бизнес и только что отстроил свой дом.
– Это представляется хорошим временем, чтобы подумать о женитьбе, – возразил месье Поулк. – Не было ли другой причины, по которой вы просили Руби Дюма отказаться от его предложения?
Октавиус опять посмотрел на Глэдис.
– Я знал, что моей жене это было неприятно, – ответил он.
– Но ваша жена только что показала, что была рада, что Поль поступает правильно, и засвидетельствовала, что полностью приняла Руби Дюма в свою семью. Разве это было не так, месье?
