— Чувство юмора, интеллект, совместные интересы? Красота? — настаивала девушка, выражение ее лица становилось скептическим.
— Не обязательно.
Она заколебалась.
— Любовь?
— Ее не существует, — прямо ответил он, начиная сожалеть, что поднял этот вопрос, даже в шутку. Энджел задавала больше вопросов, чем его бабушка.
— Вы не верите в нее, — запротестовала она.
— Откуда вы знаете, во что я верю, леди Анжелика? — холодно парировал Джеймс. — Мне требуется жена, которая подарит мне наследника и будет стоять рядом со мной на общественных мероприятиях. Я не ожидаю, и не требую, чтобы имелось что-то большее.
Вальс закончился. Анжелика высвободила свою руку из его ладони, затем, через мгновение, обхватила пальцами его предплечье. Нахмурившись, она оглядела зал. Внезапно выражение ее лица прояснилось.
— Что ж, тогда, милорд, позвольте мне помочь вам.
— Откуда такая внезапная готовность помогать, миледи?
— В конце концов, мы же с вами станем кузенами, — ответила она. — Ваша респектабельность будет отражаться на мне.
— Понимаю. — Чрезвычайно подозрительный, Джеймс, тем не менее, позволил ей подвести себя к одной из сторон бального зала, где стояло несколько молодых женщин.
— Перл? — произнесла Энджел, и одна из девушек обернулась.
— Энджел? — ответила молодая леди, очевидно изумленная, затем бросила взгляд на Джеймса и покраснела.
— Перл, могу я представить тебе Джеймса Фаринга, маркиза Эббонли? Милорд, мисс Перл Уэйнрайт.
— Милорд, — присела в реверансе девушка.
— Мисс Уэйнрайт, — наклонил голову Джеймс, искоса поглядывая на Анжелику. Мисс Уэйнрайт была светловолосой и стройной, и вовсе не непривлекательной, и он не мог догадаться, что задумала невеста Саймона. Заиграла музыка для кадрили, и маркиз снова взглянул на девушку. — Не желаете ли потанцевать?
— Да, милорд, — ответила та и взяла его предложенную руку.
Пока Анжелика наблюдала за тем, как они встали в ряд вместе с другими танцующими, она едва удерживалась от смеха. Если все, что требуется Джеймсу Фарингу, — это тихая, приличная женщина, то она позаботится о том, чтобы он получил их в изобилии. Тогда он в полной мере поймет, имеют ли привязанность и влечение какое-либо значение для его брака. И существует ли в самом деле такое понятие как любовь.
— Энджел, — мать жестом пригласила её к ряду стульев, стоящих вдоль одной из стен.
Бросив последний взгляд на пару, Энджел подошла к графине.
— Да, мама?
— Ты знаешь, что твой отец, и я не одобряем этого человека. Почему ты настойчиво бросаешь вызов нашим желаниям?
— Я не бросала вам вызов, мама, — запротестовала Энджел. — Он пригласил меня на танец.
— Тебе следовало бы отказаться.
— Но как только Саймон и я поженимся, он станет моим кузеном. Я не могу…
— Ты и мистер Тальбот не поженитесь еще в течение девяти месяцев. Как только ты благополучно обвенчаешься, то сможешь беседовать с маркизом Эббонли — если только кто-то еще будет каждый раз присутствовать при этих беседах. Даже замужняя женщина может обнаружить, что ее репутация запятнана соседством такого распутника.
Несмотря на все раздражение из-за маркиза и сплетен, о которых он поставил ее в известность, эти слова не казались полностью справедливыми.
— Но он сказал мне, что пытается испра…
— Энджел, не спорь со мной, — возразила Камелия. — Ради Бога.
К счастью, к Энджел приблизился Саймон с бокалом пунша, как раз вовремя, чтобы спасти ее от оставшейся части тирады, и с натянутым кивком, графиня отправилась искать своего мужа.
— Спасибо тебе, — благодарно произнесла Энджел, принимая бокал.
— Рад помочь, — ответил молодой человек с улыбкой. — Ты выглядела так, словно нуждалась в спасении.
Она бросила сердитый взгляд в направлении своей матери.
— Ей не нравится даже то, что я разговаривала с твоим кузеном, словно у него ядовитая слюна или что-то в этом роде.
— Некоторые считают, что так оно и есть. — Саймон скорчил гримасу и посмотрел в сторону танцевальной площадки. — Что, ради всего святого, он делает вместе с Перл Уэйнрайт?
— Танцует, я полагаю. — Девушка подавила еще одну усмешку. — Он попросил представить его.
— Но ведь мисс Уэйнрайт … — Он замолчал, очевидно, не в силах деликатно выразить то, о чем думал.
— Немного бестолкова? — предположила она. — И, вероятно, склонна к приступам меланхолии?
— Энджел, — упрекнул ее Саймон, снова бросив взгляд на пару. — Почему ты не сказала ему? — прошептал он.
Она пожала плечами, поджав губы.
— Он не спросил.
Из того, что она была помолвлена, Энджел больше всего — помимо Саймона — нравилось наносить визиты в Нэффли-Хаус. Девушка пила чай с бабушкой Саймона днем в каждую среду на протяжении прошедших трех месяцев, за исключением тех двух недель, когда она была в Париже. С леди Элизабет — вдовствующая виконтесса и дочь герцога Ньюберри настаивала, чтобы к ней обращались именно так — Энджел могла высказывать свое мнение. Их беседы часто были забавными и проницательными, и сейчас, когда она познакомилась с ними обоими, Анжелика была удивлена тем, как сильно пожилая женщина напоминала ей маркиза Эббонли.
— Саймон говорил с тобой о поместье в Уорикшире? — спросила леди Элизабет, добавив в свой чай ложку сахара.
Анжелика кивнула.
— Он упоминал, что намеревался убедить своего отца позволить нам поселиться там, — ответила она.
Виконтесса поджала губы.
— Мне кажется, что мой упрямый сын должен был сразу предложить вам это. Словно он хотя бы раз приезжал в это поместье за прошедшие пять лет.
Анжелика хорошо знала, что леди Элизабет часто расстраивалась из-за скаредности своего единственного сына, отца Саймона, виконта Уонсглена. Очевидно, что ее покойная дочь, мать Джеймса Фаринга, была более яркой из двух детей.
— Саймон рассказывал мне, что это чудесное место, — с улыбкой произнесла она.
Виконтесса фыркнула.
— Оно принадлежало семейству Тальботов на протяжении нескольких поколений, — отметила она. — Старая крепость из камней и дуба, которая выстояла против Ланкастеров [5] , пережила наводнения и чуму. Это что-то вроде святыни. Мы все говорим о Тэрбин-Холле затаив дыхание.
Это описание несколько отличалось от того, что рассказал ей Саймон. Жить в старой крепости, где каждая дощечка в мебели имела свое место и историю, было бы слегка … удушающим.
— Это звучит очаровательно, — твердо ответила Энджел. Саймон, несомненно, не станет возражать
