впечатление языческого бога — величественного и пугающего. Балкис подумала, что будь она в обличье кошки, то, пожалуй, зашипела бы.
— Придётся подождать, пока он закончит переговоры с казахами, — негромко сказал Мэт своим спутникам.
Балкис была готова ждать хоть до Судного дня, а Антоний, похоже, ничего не услышал. Он стоял и, сверкая от восторга глазами, озирался по сторонам.
И тут Балкис вдруг с испугом ощутила, что кто-то пристально смотрит на неё. Она подняла голову, посмотрела на стражников, стоявших у возвышения с копьями наголо, — но те смотрели сурово, прямо перед собой. Балкис взглянула выше и заметила принца Ташиша, стоявшего позади и чуть в стороне от трона. По всей вероятности, сын пресвитера старательно запоминал все пункты протокола государственных переговоров, которые в один прекрасный день предстояло выполнять ему — вернее говоря, ему следовало бы заниматься именно этим, а он вместо того с радостной улыбкой таращился на Балкис. Встретившись с ней глазами, принц был готов приветственно поднять руку. Балкис едва заметно покачала головой. Принц Ташиш перестал улыбаться и недоуменно вздёрнул брови.
Балкис кивком указала на отвлёкшегося созерцанием зала Антония. Ташиш перевёл взгляд на молодого человека, испытующе посмотрел на Балкис, усмехнулся и стал по-новому разглядывать Антония: сначала с любопытством, потом — с уважением.
Балкис облегчённо вздохнула. Она знала о том, что Ташиш её недолюбливает, но теперь, похоже, это чувство улетучилось. Может быть, это было как-то связано с присутствием Антония?
Наконец переговоры с важными гостями закончились. Казахи, пятясь и кланяясь, отошли от трона. Стражники распахнули двери, и делегация покинула тронный зал. Створки дверей закрылись.
И тут пресвитер Иоанн поднялся и сошёл с возвышения по ступеням. Император Центральной Азии пошёл навстречу Антонию и Балкис. Владыка Мараканды распахнул объятия.
Балкис не смогла больше сдерживаться. С криком радости и облегчения она бросилась в объятия дяди, который был так добр к ней. Она прижалась к груди брата матери. Только он да его сияющий от счастья сын теперь остались у неё на свете.
Пресвитер Иоанн опустил увенчанную короной голову, прижался щекой к волосам Балкис и стал негромко приговаривать, успокаивая девушку. Её плечи дрогнули, и она разразилась рыданиями.
Антоний, ничего не понимая, уставился на них и судорожно сжал руку Мэта.
— Лорд-маг… как же… что же… Что это значит?
— Это значит, что она — его племянница, — проговорил принц Ташиш и приветствовал Антония едва заметным, горделивым поклоном. — Я — принц Ташиш, её двоюродный брат.
Антоний от неожиданности открыл рот и лишился дара речи.
— Он спас меня! — воскликнула Балкис, зарывшись лицом в складки мантии пресвитера. — Он давал мне еду, когда я была больна и слаба, он подарил мне свою дружбу, он ушёл из родного дома, чтобы живой и невредимой довести до вас!
— Если так, то у меня недостанет слов, чтобы отблагодарить тебя, как подобает. — На этот раз Ташиш отвесил настоящий поклон. — Если ты так заботился о моей двоюродной сестрице и благополучно привёл её домой, я готов в благодарность предложить тебе все, чем сам владею.
— Но… Но это она спасла меня! Это она забрала меня из той жизни, где меня только презирали, а потом вновь и вновь дарила мне новую жизнь!
— Верно, — кивнула заплаканная Балкис. — Как и ты — мне. — Она смогла наконец оторваться от пресвитера Иоанна и утёрла слезы. — Дядя, это Антоний, он родом с южных гор. Без него я бы могла десять раз погибнуть по дороге домой.
— Прими благодарность принца и мою тоже. — Пресвитер Иоанн поднял в благословении руку с тяжёлым перстнем. — Проси всего, чего пожелаешь, и это будет исполнено.
Взгляд Антония невольно метнулся к Балкис. Та покраснела и потупилась, так что не видела, как юноша отвёл взгляд, устыдившись собственной дерзости. Он смущённо зарделся, вспомнив все поцелуи, которыми он осыпал… принцессу!
Зато все это заметил пресвитер Иоанн.
— Вижу, — сказал он, — что лорд-маг поведал мне не все — хотя и рассказал мне о том, что наша племянница жива и невредима и что её сопровождает надёжный спутник. Пройдёмте в мои личные покои. Там я смогу освободиться от тяжёлых государственных регалий, удобно сесть и выслушать ваш рассказ.
— В личные покои! — ахнул Антоний, вспомнив о том, как Хаджик говорил, что туда допускаются только члены царского семейства и главные приближённые.
— Не ждёшь же ты, что владыка доброй половины Востока сядет с вами за стол в общей трапезной, будет пить чай и слушать ваши рассказы? — с улыбкой проговорил Ташиш и приветственным жестом поторопил Антония. Пресвитер Иоанн и Балкис уже направились к выходу из тронного зала. — Пойдём за ними.
Пресвитер Иоанн проявил тактичность и не стал просить Балкис переодеться из дорожного платья в дорогие одежды, соответствующие её высокому положению. Он уговорил Антония сесть, хотя по этикету простому юноше это и не полагалось.
— Человек, который спас мою племянницу, — сказал пресвитер, — заслуживает того, чтобы сидеть рядом с нею.
Антоний сидел молча, широко раскрыв глаза, и слушал, как Балкис рассказывает о своём похищении, о том, как ей удалось испортить заклинание шамана, как потом её спасли брауни и как она очнулась в амбаре у Антония. Только после этого взгляд юноши стал более или менее осмысленным, и он стал слушать дальше, заново переживая все перипетии их совместного странствия и глядя на них глазами Балкис. А она говорила о том, сколько раз её заклинания ни за что не возымели бы силы, если бы Антоний вовремя не произносил последней строчки. Тут уж юноша не выдержал, обрёл дар речи и стал пылко возражать. Он говорил о том, сколько раз Балкис спасала их обоих, зачиная стихотворные строфы, которые он затем завершал.
— Да вы воистину товарищи по оружию, — покачал головой пресвитер Иоанн. — И к тому же оба — могущественные чародеи.
— Но я только учусь, ваше величество, — стеснительно возразил Антоний. — В сравнении с принцессой я — ничто.
— Тем не менее тебя можно причислить к природным богатствам нашего царства, — с улыбкой заверил его принц Ташиш, слушавший рассказ Балкис с напряжённым вниманием и волнением.
Антоний заметил его улыбку, гневно зарделся и отвёл взгляд.
— Неужто я так смешон?
— Если не знаешь себе цену? — спросил Ташиш. — Забавно другое: то, что ты — единственный из здесь присутствующих, кто этого не знает.
— Я всего лишь крестьянин и сын крестьянина, — робко вымолвил Антоний.
— Я бы так не сказал, — негромко возразил пресвитер Иоанн. — Думаю, без твой помощи моя племянница вряд ли сумела бы вернуться домой.
— Её оберегает на редкость могущественный чародей, — заспорил Антоний, страшась взглянуть в глаза императора. — Это он спас нас от погонщиков драконов.
— Верно. С помощью двух драконов-великанов и вашего собственного заклинания, даровавшего малым драконам волю, — уточнил Мэт и обратился к пресвитеру Иоанну: — Позвольте заметить, ваше величество, что я разыскал этих молодых людей всего лишь неделю назад, а до этого времени было предостаточно случаев, когда Балкис могла погибнуть.
Антоний вздрогнул, раскрыл было рот, намереваясь в очередной раз возразить, но пресвитер Иоанн опередил его:
— Станешь ли ты спорить с лордом-магом Меровенса, одной из могущественнейших держав Запада? Прими нашу благодарность и узнай себе цену, юноша, ибо если лорд-маг утверждает, что ты спас мою племянницу, будь уверен: так оно и есть.
— Но она…
— Да, да, я знаю: она спасала тебя не реже, чем ты — её, и это прекрасный пример истинной дружбы. Но я вижу, что моя племянница притомилась. У неё глаза слипаются от усталости. Ей нужно отдохнуть и
