Шейн и вообразить никогда не мог, что придет время и он увидит своего противника таким беспомощным и уязвимым. Сейчас он решил добить его.
— Ну ладно. Не хочешь мне сказать. Но его похоронили совсем недавно. С неделю, да? И почему бы не эксгумировать тело и не провести исследование?
— Шейн, слушай. У нас столько проблем. И у тебя, и у меня. Ну что ты сейчас пытаешься со мной сделать? Мы оба занимаемся одним и тем же. Мы оба ищем способ лечения рака.
— Я думаю, сейчас ты теоретически рассуждаешь, да?
— А ты что собираешься сделать? Разрушить институт? Я уж не говорю, что не услышал от тебя ни слова правды. Все чушь! Но я уверяю тебя, если ты будешь продолжать начатое, именно этого и добьешься. Ты собираешься к чертовой матери отправить все то, ради чего мы работали. И позволь мне сообщить — ты занялся этим не в лучшее время.
Шейн подался вперед.
— Да? А почему?
Стиллман закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Ну что ж, Грег, давай, — мягко настаивал Шейн, — давай, выкладывай. Я же все равно все разнюхаю. Ты сам знаешь.
Стиллман смотрел на него с совершенно несчастным видом, потом взял со стола папку и протянул ему.
Вот уже четыре часа подряд в гостиной Переса Логан не поднимал головы от журнала Накано. Голова была ясной от возбуждения. Он никогда не отличался особенной религиозностью, но сейчас, кажется, мог бы сказать, что такое воспарение духа. То, что он держал сейчас в руках, являлось для него святыней. Это работа всей жизни самого замечательного ученого, чьи труды он когда-либо изучал. И данный труд бесценен для человечества.
Звонок телефона испугал его.
— Логан, надеюсь, ты еще не сжевал ковры?
— Рубен, где ты?
— Я у тебя. Что тебе захватить?
Но ему было все равно.
— Не знаю. Что-нибудь на несколько дней.
— Хорошо, — устало ответил друг.
— Да, привези мне немецко-английский словарь. Он на полке, рядом с диваном. — Логан спотыкался при переводе некоторых записей Накано.
— Зачем?
— Пожалуйста! Я тебе все расскажу, как только ты появишься.
— Да. Вот словарь. Он похож на беременную бабу. Логан, у меня и так рук не хватает, чтобы захватить твое барахло.
— Возьми такси, я заплачу. И, пожалуйста, скорее!
Логан положил трубку и вернулся к записям. Его интересовали все детали. Именно они давали полное представление о том, как совершенствовалось соединение, проходя путь от теории к практике. Он видел, как Накано шаг за шагом шел к успеху. И как неохотно расставался с идеями, являющими собой общеизвестный факт, как привносил новые, на первый взгляд, абсолютно невероятные.
Логан понял — Накано поначалу полагал, что токсичность связана с длиной полимерного моста. Он верил в это двенадцать лет. Но позже с разочарованием понял, что проблемы совсем в другом. В расположении частей молекулы. Но даже после этой догадки понадобилось десять лет, чтобы дойти до конца.
Логан изучил последнюю серию структурных формул особенно тщательно. Все, что требовалось, это слегка переставить сульфонатные группы в голову и в хвост модулей соединения Q. Соединение Накано в общем открывало изомер соединения Q. В его химической композиции было точно такое число атомов, но части организованы немного по-другому.
Суть заключалась в том, что если молекулу вообразить колодой карт, то при определенном трюке карты должны лечь в нужном порядке. Логан и сам вынужден был вынуть несколько карт из расклада. Он мог продолжать свое занятие сотню лет, а может, и тысячу, но так и не получить верный результат.
В замок вставили ключ, он поднял голову.
— Ну, — объявил Рубен, держа в каждой руке по сумке и словарь под мышкой, — можешь называть меня бродягой с Вашингтон-Хейтс.
— Рубен, иди сюда. Я тебе кое-что покажу.
— Может, ты дашь мне закрыть дверь, в конце концов?
Но только он захлопнул ее и направился к дивану, как раздался тяжелый топот и в дверь забарабанили.
— Какого черта! — воскликнул Перес и двинулся за бейсбольной битой, стоявшей в углу.
В панике Логан захлопнул тетрадь и сунул ее под диванную подушку.
Дверь отлетела, выбитая одним из четверых здоровенных верзил, ворвавшихся внутрь. Трое из них были с пистолетами.
У одного блеснуло что-то вроде бляхи.
— Федеральная полиция. Кто тут Логан?
— Покажите-ка нагрудный знак, — потребовал Перес. — Почему вы не в форме?
— Заткнись! — рявкнул тот. Логан заметил, что главарь держал в руке маленькую фотографию. Точно такую, как приклеена на институтском пропуске.
— Это я. — Он все воспринял, как неизбежность. — Это я.
— А это кто?
— Это мой друг, он посторонний человек.
— Он тоже поедет, — последовала команда.
— А с этими что? — Он ткнул пальцами на крыс.
— Забирай.
Обоих вытолкали из квартиры и повели вниз по лестнице к двум машинам с работающими двигателями.
— Я ошибся, старик, — крикнул Перес, прежде чем их запихнули в машину. — Я был идиотом.
Логан не успел ответить: Рубен в ту же секунду исчез в «вольво». «Нет, — горько подумал он. — Это целиком моя вина. Я идиот».
Его положили на пол машины, чтобы не было видно снаружи.
— Мой друг ни при чем, — повторил он. — Он ничего про это не знает.
Но он ничуть не сомневался — если они готовы прикончить его, чтобы украсть соединение Q, то и Перес попадет под перекрестный огонь, у него нет шансов.
— Не беспокойся об этом, — сказал старший. — Успокойся.
— А как вы меня нашли? — Он пытался убедить себя, что в этих людях есть что-то человеческое, что они способны поддержать разговор.
— Извините, доктор, никаких разговоров. Таковы указания.
Во всяком случае, ответ ясен. Он пытался догадаться, куда они едут.
Следующие минут тридцать пять — сорок все молчали. Пытаясь хоть что-то увидеть в окно, он определил, что они едут по мосту Джорджа Вашингтона и теперь направляются в Нью-Джерси. Машина остановилась, ему помогли выйти, и он удивился, оказавшись на краю сельского аэропорта. Его быстро подталкивали к самолету, по тропе, и через несколько мгновений они уже парили в небе.
И снова ему не разрешили смотреть в окно, и это поразило Логана своей полной бессмысленностью.
— Я знаю, куда мы летим, — заметил он тихо. Ответа не последовало. — Ну, по крайней мере, дайте мне получить удовлетворение от сознания собственной правоты.
Ни звука.
— К черту! — заорал он, собрав все остатки дерзости. — Пошли вы все к черту!
