Наши возмущённые и разгневанные возгласы не пошли нам на пользу… Попадись нам эта «сладкая парочка» в эти минуты — мы разорвали бы их голыми руками!.. На мелкие кусочки!
— Потише!.. Потише…
Нам пришлось остановиться, не доходя до нашей палатки, и подождать минут десять… чтобы выкуренные сигареты смогли нас успокоить…
Только после этого мы смогли с обычным своим видом появиться в палатке и сразу же приступить к дальнейшим действиям…
Сегодня нами был запланирован ознакомительный рейд в санаторно-курортную зону, то есть на юг… Военные карты времён Царя Гороха ничуть нам не соврали, и обозначенные на ней дома отдыха, туристические базы, пансионаты и даже санатории, как оказалось, действительно находились на живописных склонах чеченских предгорий… Правда, большая их часть уже была «увы, разграблена до нас»… И перепрофилирована для насущных нужд гордых абреков… А остальная, то есть намного меньшая часть этих турбаз вообще была разобрана целиком и полностью… Причём, аж до самых бетонных оснований, которые здесь ещё не научились выковыривать из земли, чтобы затем приспособить их для подъёма местного сельского хозяйства…
На одной боевой машине пехоты уселись все мои молодые «братики», затем на неё же взлетели орлы-командиры в количестве трёх экземпляров: Пуданов, Мишаня и я…
— Вперёд! — грозно крикнула старшая птица…
Механик-водитель Краснов, уже не оборачиваясь назад и вверх, сразу опознал в орлином клёкоте грозный рык майора Пуданова и плавно взял с места в нарастающий галоп… Чтобы не запутаться в лабиринтах и нагромождениях палаток пехотной бригады, мы поехали прямо на юг, совершенно и абсолютно никуда не сворачивая. Наша БМПешка пронеслась мимо офицерской столовой слева, проскочила военный плац, юркнула между палаток и вырвалась на оперативный простор… Через сто пятьдесят метров Краснов всё же вильнул вправо, чтобы объехать по твёрдому грунту две землянки, обозначенные дымящимися трубами…
— Правильно! — одобрительно крикнул Иваныч. — Зачем зазря пехоту беспокоить?! Вдруг накаты не выдержат?..
Механ лишь кивнул молча головой, чтобы не отвлекаться на незначительные пересуды, и гнал боевую машину дальше… С каждой минутой чеченские горы становились всё ближе и ближе… То есть грознее и грознее…
Вот по разбитой колее мы подъехали к самому южному блокпосту бригады, который и подвергался частым ночным обстрелам… Из окопа на нас оглянулось двое чумазых-пречумазых пехотинцев, на лицах которых ослепительно сияли лишь крепкие зубы и белки глаз. Однако смотрели они на нас с такой смертельной усталостью и безразличием, что Пуданов даже передумал останавливаться…
— Краснов! Давай дальше! — приказал он механику. — А то эти флегматики полчаса будут командира вызывать, если по дороге не уснут…
Я и Миша рассмеялись… И в самом деле эти мотострелки буквально с ног валились… От усталости или хронического недосыпа…
Этот блокпост находился в чистом поле и представлял собой лишь несколько глубоко зарытых в грунт землянок, от которых отходило пять или шесть траншей, разветвляющихся на рубежах обороны… Издалека он почти не выделялся… Торчало лишь три трубы…
— Духи скорей всего по искрам из труб определяют их местоположение! — поделился я своими соображениями с офицерами. — По ним и наводят… Пехоте бы надо два-три колена дополнительных поставить на трубы… Тогда и искр не будет видно…
— На обратном пути! — отозвался ротный. — И с командиром потолкуем, и про трубы скажем. А то не хочется время терять… И так уж припозднились… А потом — в самый раз будет…
Наша броня промчалась дальше по «дороге», быстро оставив позади этот многострадальный блок- пост. Метров через семьсот-восемьсот поле заканчивалось и по его границе виднелись небольшие заросли, за которыми возвышалась какая-то насыпь. Мы продолжали ехать по уже проторённой «грунтовке» и вскоре подъехали к естественному препятствию, пожалуй, высшей категории сложности.
— Вот это да! — присвистнул от удивления Пуданов. — Это что-то наподобие противотанкового рва, заполненного водой.
— И вдобавок с высоким валом с той стороны. — добавил я.
Мой взгляд заскользил от нашей БМПешки к внезапному препятствию и дальше. Укатанная за лето колея метров через двадцать доходила до открытой водной поверхности, затем погружалась на самое дно этого «рва с водой», а по выходу на сушу сразу же взбиралась наверх по крутому склону дороги. Как оказалось, то была не просто вал или же насыпь, а такая капитально сделанная автострада на очень уж высокой… Всё-таки насыпи.
— И если мы наконец-то окажемся там на асфальте… — сказал я с невольным вздохом. — То надо круто развернуться на 90 градусов влево или вправо… Чтобы не каюкнуться дальше!
— Ну, да! Если прохлопать ушами… — проворчал командир первой роты. — То можно с ветерком скатиться вниз по обратному склону.
— А там… — предположил Мишаня. — Ещё неизвестно что! Интересно, какая там наверху ширина дороги?
Этого мы не знали. Сама канава, протянувшаяся вдоль дороги, была шириной метра в полтора-два. Я посмотрел влево и вправо, однако основная часть следов колёсно-гусеничной бронетехники упиралась именно в эту переправу. Влево вдоль этой канавы когда-то давным-давно проехало два или три БТРа. Однако их старинные следы ни разу не свернули перпендикулярно к канаве, чтобы преодолеть её в каком- нибудь удобном месте. Эти бронетранспортёры тогда, наверное, так и уехали куда-то вдаль.
«А может быть это был один БТР?.. — подумал я. — Проехался туда, никакой переправы не нашёл, вот и вернулся обратно.»
— Что будем делать? — спросил я вслух.
— Не знаю. — ответил мне Волженко. — Я хоть и инженерное училище заканчивал, но… Ширина этой переправы метров десять. А вот глубина… Чёрт его знает?
— Ширина тут метров восемь. — уточнил Пуданов. — Ну, и глубина метра с два. Не больше!
— А как это перепроверить? — спросил его Мишаня. — Запустим сперва солдатика с шестом? Чтобы весь брод промерил?!
Молодому лейтенанту никто не ответил. Берега переправы в этом месте на мой взгляд были действительно не шире восьми метров. Но с определением реальной глубины возникала большая сложность. Наша БМП ещё могла как-нибудь превозмочь два метра до дна. Но если глубина была больше… То в этом случае возникала серьёзная опасность попросту утопить нашу броню в этой грязной канаве.
Была и другая проблема. Летом тут переправилось вброд несколько десятков танков, бронетранспортёров и БМПешек. Возможно эту водную преграду одолели и военные грузовики повышенной проходимости. Только вот всё это было летом, когда высокий метров в пять и достаточно крутой склон автодороги был не таким сырым и следовательно не таким скользким.
— Нда-а… — опять вздохнул Пуданов. — Вот они тут и дно углубили, и берега расширили, и ещё крутой склон укатали. А нам сейчас стоять тут и мучаться!
Ротный был прав. широкая ледяная кайма по обоим берегам переправы свидетельствовала о том, что боевая техника тут побывала давным-давно… И преодолевать этот брод, а потом ещё и взбираться вверх по склону… Увы, но этой зимой на такое дело не нашлось ни одного смельчака.
А вот теперь и нам следовало сначала хорошенечко подумать, прежде чем решиться… Пересекать эту канаву вброд или же поискать другие пути-выходы… Ведь мы рисковали либо сразу утопить БМПешку в этом тихом омуте, либо преодолеть водную стихию и заскользить по сырому склону… Чтобы в конце-то концов плюхнуться в эту канаву с высоты четырёх-пяти метров. Либо вместе с водной преградой и крутым склоном перемахнуть заодно и через асфальтовую дорогу, чтобы улететь дальше в неизвестность.
И чтобы благополучно избежать все эти неприятности, нам требовалось филигранное мастерство и отчаянное хладнокровие, безошибочный расчёт и точный глазомер. Ну, и много чего другого!
— Краснов! — наконец-то позвал нашего механа командир роты. — Возьмёшь барьерчик?
