Гранди вздохнул. По всей видимости, для Рапунцель в этих рассуждениях имелся какой-то смысл, но голему такой логики не постигнуть.
— Предположим, нам так и не удастся отсюда выбраться, — сказала она через некоторое время. — Но если вдуматься, что в этом плохого?
Бульшую часть жизни я провела в Башне из Слоновой Кости почти в полном одиночестве.
Тогда мне казалось, что все в порядке. А здесь гораздо лучше, чем там, к тому же у меня есть компания. Конечно, ты привык к большей свободе, но, может быть, со временем…
Мысль о том, чтобы навсегда остаться в этом изобилующем лакомствами краю вместе с Рапунцель, была весьма соблазнительной, но голем твердо знал, что не имеет на это права. — — Я в Поиске, — напомнил Гранди. — «Я обещал вызволить паровичка Стэнли.
— О да! — с готовностью согласилась Рапунцель. — Ты такой сознательный.
— Интересно, где-то теперь ваша ведьма? — поинтересовался Джордан, когда все перекусили.
— Тоже, наверное, попала в ловушку, — сказал Гранди. — Если только не знает выход…
— Уверена, что, не знай матушка.., ведьма выхода, она никогда бы сюда не сунулась, — заявила Рапунцель. — Наверняка ей известна, природа Вековечных Полей.
— Конечно, известна, — прошипела аллегория, высовываясь из болота.
Гранди подскочил:
— Ты?!
— Ты хочешь сказать, что это морская ведьма? — спросила Панихида.
— Она самая, — отозвался голем. — Но лучше ее не трогать. Так мы, по крайней мере, будем знать, от кого ждать подвоха.
— Но в обличье аллегории она опасна, — заметила Панихида.
— Морская ведьма опасна в любом обличье, — ответил Гранди.
— Боюсь, что так, — согласился Джордан, поглядывая на жену. Она уже поправилась, но на теле еще оставались шрамы. Конечно, варвар злился на ведьму за раны, нанесенные Панихиде, куда больше, чем за то, что она чуть не сожгла ему голову. Учитывая его талант, это можно было понять.
Аллегория прислушивалась к разговору. Сама она могла говорить только по-рептильски, но человеческую речь явно понимала.
— Я знаю выход отсюда, — прошипела зеленая тварь. — Если вы хотите убраться с Полей, я могу подсказать, как…
— Держи карман шире, — отозвался Гранди.
— Что она говорит? — беспокойно спросила Рапунцель.
— Сама знаешь. Что и всегда.
— О! — Девушка прикрыла рот ладошкой.
— Не волнуйся, — успокоил ее голем, — мне с ней толковать не о чем.
— Но если она может освободить тебя…
— Нет.
— А вот и да, — прошипела аллегория. — Конечно, не сегодня и не на этой неделе. Но через месяц, а то и через год отчаянной скуки и безделья все вы пойдете на любую сделку. Отошлите девчонку в Башню из Слоновой Кости, и я укажу вам выход с Полей.
— Джордан, — сердито буркнул Гранди. — я передумал. Эту тварь надо прикончить.
Джордан улыбнулся и обнажил меч, но аллегория, проявив удивительную прыть, плюхнулась в воду и, извиваясь всем телом, уплыла прочь.
— По крайней мере, теперь мы знаем, что выход есть, — заявил Гранди.
— Да, — согласилась Рапунцель, поглядывая на него со странным выражением.
Во второй половине дня к голему подошла Панихида.
— Мне лучше, — сказала она. — Теперь я могу принять любое обличье и поймать аллегорию.
— Зачем? — спросил Гранди. — Убить ее мы не можем, и она все равно не скажет правду, если я не соглашусь на ее условия. А этого не будет.
— У меня на сей счет несколько иное мнение, — возразила Панихида. — Видишь ли, по своим душевным качествам я далеко не лучшая из женщин. В свое время мне случалось совершать дурные поступки. Я всегда в состоянии сделать то, что считаю нужным.
Гранди исполнился любопытства:
— Что ты имеешь в виду?
— Я могу поймать ведьму и пытать ее до тех пор, пока она не выложит правду.
— Пытать? — Голем был потрясен.
— Я же сказала, что вовсе не такая хорошая, как выгляжу. Могу, например, обернуться водяным драконом и откусывать ей одну лапу за другой, пока…
Гранди стало не по себе:
— Я бы не сказал, что эта идея меня восхищает. Да и в любом случае ведьма предпочтет умереть, она ведь все равно бессмертна.
Панихида кивнула:
— Возможно, ты и прав. Но все-таки имей в виду, что мы не совсем беспомощны.
— Все женщины такие, как ты? — мрачно поинтересовался Гранди.
— Конечно, нет. Многие вполне добродетельны, а некоторые, как, например, Рапунцель, и вовсе невинны.
— Разумеется, она просто чудо, — с облегчением согласился голем.
— Но даже неискушенные девицы умеют добиваться своего. Помнится, когда я поняла, что Джордан именно тот мужчина, который мне нужен… — Она вздохнула и покачала головой.
— Рапунцель еще не встречала ни одного мужчины, кроме Джордана.
— Не думаю, — пробормотала Панихида, загадочно улыбаясь.
— Как? Где?
Она рассмеялась:
— Не обращай внимания. Думаю, все уладится само собой.
С этими словами Панихида удалилась.
Некоторое время Гранди растерянно качал головой. Но вскоре к нему подошла Рапунцель, и он забыл о своих тревогах.
На следующий день голем взобрался на самую высокую пальму и обозрел окрестности.
Ничего нового он не увидел. Безбрежную равнину усеивали зеленые островки, и он знал, что на каждом из них имеется по голему, напряженно всматривающемуся вдаль.
Затем на горизонте появилась какая-то точка. Гранди пристально вгляделся в нее, желая убедиться, что это не иллюзия, и вскоре сомнения исчезли.
— Кентавр! — крикнул он, соскакивая с пальмы.
Все бросились к опушке и, действительно, увидели мчавшегося по болотистой равнине кентавра. Когда он приблизился, Гранди его узнал:
— Арнольд!
Это и вправду был Арнольд — единственный кентавр, которому довелось побывать королем Ксанфа. Подскакав к роще, старый кентавр приветственно поднял руку:
— Рад видеть вас целыми и невредимыми.
Для своего возраста он был довольно резв, однако шерсть его уже поседела, а на носу поблескивали обыкновенские очки. Кентавр уверял, будто с помощью этих стекляшек можно улучшить зрение.
— Но мы в ловушке! — воскликнул Гранди. — А теперь в нее угодил и ты.
— Не совсем так, — весело возразил Арнольд.
— Ты не понимаешь. Это Вековечные Поля.
Отсюда нет выхода.
— Но я волшебник, — напомнил кентавр, — моя магия поможет нам справиться с этой проблемой.
— Твоя магия действует только за пределами Ксанфа, где вокруг тебя возникает островок волшебства. Здесь это не имеет значения.
— Позволь объяснить. Я тут ставил опыты с наоборотным деревом…
