Запертые в театре люди были для террористов только аргументом, который должен был помочь заставить власти выполнить их требования. Чтобы усилить давление, чеченцы готовы были расстреливать заложников. И показали, что они способны на это. Одного они не приняли во внимание - что с ними никто не захочет вести переговоры.
За все время драматических событий в театральном центре на Дубровке не было никаких переговоров! Российские власти даже не пытались найти компромисс с террористами и освободить заложников без применения силы.
- А они и не заметили того, что никто с ними не собирается вести переговоры! - восклицает Орлов из «Мемориала». - Это были отморозки - группа молодых людей, абсолютно необразованных и не готовых ни к чему, кроме стрельбы. Все, кто с ними контактировал, единодушно утверждают, что они были не в состоянии даже ясно и понятно сформулировать свои требования. Даже если бы с ними начали вести переговоры, я думаю, они сами не сумели бы этого сделать. Они хотели повторить Буденновск и привести к перелому в войне, но это были люди из другого теста, чем Басаев. Впрочем, и Басаев был тогда совсем другим, и его люди отличались от этих, с Дубровки.
Басаев в 1995 году точно знал чего хочет и умело обходил все опасные моменты. И, наконец, заставил пойти на уступки премьера Виктора Черномырдина. Но тогда ему противостояла совершенно другая власть и другие политики. Власть Ельцина была слабой, в России 1995 года царил хаос. Нельзя сказать, что Путин всесилен, но ситуация, несомненно, изменилась радикально. И прав Орлов - руководившие операцией Бараев и Абу Бакар позволяли водить себя за нос, хотя специалисты ФСБ и представители оперативного штаба даже не прилагали к этому особых усилий.
Фатальную оценку интеллектуального уровня лидеров террористов разделяет и Анна Политковская, которая утверждает, что сама помогала им уточнять требования, стремясь к их возможно быстрому удовлетворению и освобождению заложников.
- У Бараева были серьезные проблемы, ему не хватало ума, - говорит Политковская.
- С самого начала было понятно, что переговоры - не их цель, - считает Сергей Дедух, который вел интервью с командирами террористов. - Если бы на их месте был Шамиль Басаев, возможно, начались бы длительные и упорные переговоры с российским правительством, со спецслужбами. Эти люди просто не были готовы к таким действиям.
А вот еще одно мнение о том, как проходили переговоры с террористами. Автор - специалист по переговорам, дипломат, многолетний посол Грузии в Москве, Зураб Абашидзе. Во второй половине дня в пятницу Абашидзе сказал журналистам, что никакие переговоры не ведутся.
- Трудно сказать, кто ведет переговоры, - сказал Абашидзе, который находился в оперативном штабе недалеко от театра, надеясь, что террористы освободят иностранцев, среди которых были и грузины. Посол добавил, что на самом деле никакие переговоры не ведутся, а террористы, пользуясь разными информационными каналами, просто передают свои требования.
Примерно то же сказал и Александр Зданович, многолетний пресс-секретарь ФСБ. Он признал, что профессиональные переговорщики не могут связаться с террористами, потому что те идут на контакт только в одностороннем порядке. Звонят, когда им что-то нужно.
Чеченцы, напавшие на Дубровку, как большинство террористов, действовали во имя высших целей - их требования можно было, собственно говоря, только приветствовать. Они хотели прекращения военных действий, окончания войны и вывода российской армии с территории кавказской республики. Стоит отметить, что их требования были почти идеальной копией тех, что Шамиль Басаев выдвинул в Буденновске. Так, как будто с тех пор ничего не изменилось.
Как я уже упоминал, через несколько минут после начала операции и заявления Бараева о том, чего они добиваются, он приказал заложникам звонить родственникам и знакомым, чтобы их требования стали известны всем. Заложники еще в течение нескольких часов звонили, пока террористы не запретили им пользоваться мобильными телефонами.
Но чеченцы не собирались сразу же начинать переговоры. В соответствии с принципами психологии, решили выждать несколько часов, чтобы общественное мнение и политики в полной мере осознали их угрозы, чтобы эти угрозы прозвучали еще более ужасающе.
Это, пожалуй, единственное объяснение тому, что все усилия депутата Думы, чеченца Асланбека Аслаханова, который всю ночь со среды на четверг пытался связаться с террористами, оказались напрасными. Чтобы быть точным, то примерно в 2.00 Аслаханову удалось дозвониться до террористов, но разговор превратился в перепалку. Как позднее сказал Аслаханов, сопляки из отряда Бараева во главе со своим командиром вели себя по-хамски. В конце концов дали несколько номеров телефонов, но ни один из них не отвечал.
Специалистам из оперативного штаба тоже до утра не удалось дозвониться до террористов. В отчаянии руководители антитеррористической операции отправили к журналистам Валерия Грибакина, пресс-секретаря Московского управления внутренних дел, который примерно в 8.00 призвал террористов связаться со штабом.
- Если вы имеете возможность смотреть телепередачи, просим немедленно связаться с оперативным штабом, у нас есть важная информация, - призывал террористов Грибакин при помощи средств массовой информации. На вопросы журналистов сказал, что террористы, к сожалению, не отвечают на телефонные звонки.
Примерно в это же время некоторые российские средства массовой информации со ссылкой на ФСБ стали высказывать предположение, что, возможно, террористы удовлетворятся солидным выкупом и отпустят заложников, а сами улетят в любую страну, которая согласится их принять. Ведь в середине 90-х годов неоднократно случались нападения на рейсовые автобусы на юге России, и бандиты, бравшие заложников, почти всегда чеченцы, требовали от правительства миллионы долларов выкупа. А когда получали деньги, отпускали заложников, не причинив им никакого вреда.
Вероятно, Федеральная служба безопасности, стоявшая за этими предположениями, надеялась, что чеченцы соблазнятся крупным выкупом и возможностью вылета в одну из арабских стран. Но намеки, что можно было бы договориться о выкупе, только разозлили чеченцев. Один из них в e-mail, отправленном в редакцию newsru.com, одного из российских информационных порталов в Интернете, опроверг все сообщения подобного рода: «Я хотел бы напомнить: нам не нужны деньги, нам нужна свобода. Некоторые ваши каналы сообщали, что мы якобы просили выкуп. Мы не просим - если нам будут нужны деньги, мы их просто возьмем».
В доказательство того, что деньги их не интересуют, чеченцы разбросали по залу и выбросили в туалет в оркестровой яме рубли (огромную сумму, кстати), которые обнаружили в одном из помещений театра.
Еще четыре часа чеченцы не вступали в контакт со штабом. Только ближе к полудню в штаб позвонил человек, представившийся Абу Саидом из Ведено (высокогорного селения, в котором родился Шамиль Басаев). Из сказанного Абу Саидом опубликовано очень немногое. Он требовал немедленного выполнения условий, сообщил, что в отряде пятьдесят человек - поровну мужчин и женщин. Заверил своих собеседников, что все они смертники и с радостью готовы умереть в любую минуту. Это будет несложно, поскольку здание заминировано. Предостерег перед попытками штурма.
О том, что чеченцы, несмотря на молчание, теряют терпение, сообщали заключенные в театре заложники. Врач Мария Школьникова, трезво оценившая атмосферу в театре, связалась с редакцией «Эхо Москвы» еще до того, как Абу Саид позвонил в штаб. Сказала, что «ситуация становится все более напряженной, а требования террористов все больше приобретают характер ультиматума».
- Они говорят так: «Вы тут сидите уже больше десяти часов, а ваше правительство ничего не сделало, чтобы вас освободить», - рассказывала Школьникова в прямом эфире. - Самое главное - обязательный вывод войск из Чечни. Если не будут выведены войска, они начнут расстреливать людей.
Именно тогда в рассказе заложницы прозвучали имена россиян, с которыми чеченцы готовы были разговаривать. Речь шла о политиках - как сформулировала это Школьникова, - не слишком дискредитировавших себя. И назвала имена: Григорий Явлинский, лидер демократической партии «Яблоко», Борис Немцов и Ирина Хакамада, сопредседатели либерального Союза правых сил, и, наконец, Иосиф Кобзон, независимый депутат Думы, но прежде всего очень известный певец и бизнесмен. Все они более или
