Самозванцы-парламентеры выслушивали требования террористов, пробовали с ними спорить, просили выпустить хоть некоторых заложников, но не были в состоянии ответить на простой вопрос - на какие уступки готов пойти Кремль. Они не только не имели оснований делать подобные заявления. Они вообще понятия не имели об этой проблеме. В течение двух дней террористов посетили: Иосиф Кобзон и Алла Пугачева - эстрадные артисты и бизнесмены; Ирина Хакамада - политик, заместитель спикера Думы; Асланбек Аслаханов - депутат Думы, генерал милиции в отставке; Григорий Явлинский - председатель «Яблока»; Сергей Говорухин - кинорежиссер-документалист; Дмитрий Беловецкий - редактор газеты; Руслан Аушев - бывший президент Ингушетии и Евгений Примаков - бывший премьер России. У всех, несмотря на многочисленные отличия, есть одна общая черта - они не связаны с Кремлем и командой, принимающей решения. Почти наверняка у них не было никаких сведений о том, что творится непосредственно в центре принятия решений при президенте Путине, каковы реальные намерения Кремля. Так что они не были представителями властей, как того требовали террористы. Приходили в театр, чтобы более или менее осознанно затягивать время. А кроме того, никто из них даже на минуту не был допущен в зрительный зал, где сидели захваченные зрители мюзикла «Норд-Ост».
Заложник Александр Сталь, который, сидя на балконе театрального центра, имел возможность узнавать о ходе переговоров, поскольку террористы время от времени включали телевизор, так оценивает увиденное: «Нас обрадовали слова Путина о том, что приоритетом является освобождение заложников. Хоть все и понимали, что это только слова. Мы были довольны переговорщиками (Немцов, Хакамада, Кобзон). Пока идут переговоры - мы живем. Но серьезно их усилия мы не воспринимали, понятно было, что на самом деле у них нет никакой власти».
Виктор Казанцев, человек, властью облеченный, полномочный представитель президента, который - как ожидали террористы - должен был говорить о конкретных вещах, позвонил Мовсару Бараеву только тогда, когда больше тянуть было невозможно, то есть в пятницу вечером. Когда террористы пригрозили, что начнут расстреливать заложников. Но и в этом случае, мы можем быть уверены, никто не собрался выполнять требования террористов. По мнению Казанцева, если бы он на следующий день появился в театре, можно было бы выиграть еще один день. Не исключено, что генерал даже согласился бы на уступки, но только затем, чтобы террористы отложили объявленные экзекуции и можно было закончить подготовку к штурму. Казанцев позвонил в театр в тот момент, когда Кремль уже принял решение: атака десантников - единственный способ разрешить ситуацию. Не было только известно, удастся ли провести штурм еще в эту ночь. По моим данным выходит, что «Альфа» начала разведку в подвальных помещениях театра только около полуночи, то есть через три часа после звонка Казанцева. Перед разведкой стояла задача определить, можно ли провести штурм еще до рассвета, и утвердительный ответ появился после полуночи - почти через четыре часа после звонка Казанцева! Если бы разведка показала, что немедленный штурм невозможен, Казанцеву пришлось бы бороться за жизнь заложников, изображая «настоящие» переговоры. Тогда, наверное, он даже появился бы в театре.
И еще одно доказательство того, что Кремль не намеривался выполнять требования террористов. В Чечне ни одна воинская часть не была приведена в боевую готовность, ни один командир не получил приказа начать подготовку к эвакуации. Жизнь шла своим чередом. Как будто ничего не произошло. Мало того, террористы, которые связывались со своим руководством в Чечне, утверждали, что акции спецназа и зачистки в чеченских селениях продолжаются.
Естественно, уже во время оккупации театра российские власти опровергали все обвинения в том, что они не стремятся к компромиссу и не намерены идти на уступки. В пятницу в районе театра появилась Валентина Матвиенко, вице-премьер российского правительства, которая, конечно же, располагала значительно большей властью и лучше знала о планах Кремля, чем те политики, которые вступали в контакт с террористами. Матвиенко встретилась с родственниками заложников и пыталась их успокоить, чтобы они не впали в панику. Потом ответила на вопросы журналистов.
- Мы готовы на любые переговоры, но террористы не хотят с нами разговаривать, - заявила она.
Террористы требовали встречи с серьезным переговорщиком, но прибегали и к другим способам давления на общественное мнение и власти.
Для этого они, прежде всего, использовали средства массовой информации, хотя были на удивление беспомощны в этом -они не умели вести себя перед камерой, не могли четко сформулировать своих требований. За время своего пребывания в театре террористы дали несколько интервью. Однако первый, ударный контакт с прессой состоялся во второй половине дня в четверг, когда посыльный привез в московское бюро катарского телевидения «Аль-Джазира» посылку - видеокассету с записью выступления Мовсара Бараева и группы женщин из его отряда, которые уже около двадцати часов удерживали заложников в театре на Дубровке.
Это был великолепно продуманный шаг - телевидение «Аль-Джазира» называют арабской CNN. Новость о появлении на экране террористов, захвативших здание в центре Москвы, в секунду облетела весь мир. Это была еще одна попытка заставить Путина пойти на уступки, попутно чеченцы хотели показать свою решимость и вкратце представить свои условия.
На экране появился Бараев, который, сидя по-турецки под белой стеной неизвестного помещения, склонившись над ноутбуком, произнес следующее:
- Мы готовы пожертвовать жизнью во имя Аллаха и независимости Чечни. Мы хотим смерти больше, чем вы хотите жить. Мы пришли в Москву, чтобы остановить войну или умереть во славу Аллаха.
Стоит обратить внимание на слова «Мы хотим смерти больше, чем вы хотите жить».
Они звучали как рекламный слоган акции на Дубровке. Люди Бараева неоднократно их повторяли. Политолог Анатолий Гушер отметил, что они напоминают фразу, которую в VII веке употреблял в своих письмах Халид Абу аль-Валид, военный предводитель арабского халифата. Когда он хотел, чтобы соседние народы добровольно приняли ислам, на всякий случай писал такое предупреждение: «Иначе Тот, кроме которого нет Бога, пошлет против вас людей, которым нравится умирать, как вам жить». Еще один довод в пользу того, что теракт готовили люди не только разбирающиеся в истории ислама, но и прекрасно знающие принципы, правящие прессой, пропагандой и рекламой.
В кадре появилась также группа женщин в черных одеждах с чадрами на лицах.
- Нам все равно, где мы умрем. Мы выбираем смерть в Москве и возьмем с собой сотни неверных, - сказала одна из женщин. Они стояли на фоне плаката с надписью «Аллах велик». Этот плакат во время теракта висел на занавесе в театре.
Акрам Хузам, шеф московского бюро «Аль-Джазиры», позднее утверждал, что, если бы он получил эту кассету на два дня раньше, отдал бы ее спецслужбам. Но поскольку неизвестный мужчина принес ее почти через сутки после начала операции, запись тут же пустили в эфир. По мнению Хузама, запись была сделана в Москве накануне теракта.
Только после показа записи всеми телеканалами мира террористы потребовали прислать к ним журналистов. В ночь с четверга на пятницу (24/25 октября) в театр вошла съемочная группа НТВ. Несмотря на многочисленные изменения, наступившие на этом канале с конца девяностых, для чеченцев он продолжал оставаться символом объективности. Во время первой чеченской войны журналисты НТВ чаще других передавали репортажи с «чеченской» стороны фронта. Для Мовсара Бараева не имело значения, что пять лет назад его дядя Арби похитил группу именно этого канала во главе с журналисткой Еленой Масюк и продержал их в неволе три месяца. А освободил журналистов, только получив солидный выкуп.
Входя в театр, Сергей Дедух и его оператор вряд ли думали об этом. А увидев перед собой главаря террористов, проверяющего микрофон словами «раз, два, три…» и задающего вопрос своему заместителю, хорошо ли смотрится его шапочка, они окончательно перестали об этом думать. Сила телевидения!
Перед журналистами уселись два террориста - Бараев, снявший маску, и Абу Бакар, оставшийся в маске с отверстиями на глазах и рту. За ними, немного сбоку, стояли две чеченки, тоже с закрытыми лицами.
Само интервью было конфузным. У Бараева и Абу Бакара были трудности с русским языком, они были скованны и не могли ясно и четко изложить свои требования. Бараев вообще говорил, как деревенский парнишка.
Бараев: Наша группа называется «Рияд ус-Салихийн». Наша цель, мы уже не раз говорили, остановить войну и вывести войска.
Корреспондент: А если российские представители начнут переговоры с Масхадовым или еще кем-то?
