– Ну ты припомни те дни поточнее, – настойчиво повторил он уже у самой калитки. – Тебе ж самому польза будет. И вот ему, – он наклонился и неуклюже погладил головку увязавшегося за ними ребенка, отметив с удивлением, какие мягкие и густые у него волосенки.
Пальцы хранили ощущение этой мягкости долго. Хранили даже тогда, когда вернулась прежняя злость, теперь уже на самого себя: «Слюни распустил, рассиропился, раскис. Сову по полету видно, добра молодца по соплям». Но вспоминалась «тульская десантная», «Пандшер», а перед глазами замаячил бок, развороченный разрывной пулей, а потом этот косенький мальчишка – крошечный приемыш-калека и… злость пропала, теперь уже окончательно и бесповоротно.
…Сила чувств – открытая книга. По ней можно читать правду о некоторых из нас.
Глава 32 ПЕРЕД СХВАТКОЙ
Все дальнейшие события, происшедшие в считанные дни, впоследствии вспоминались Кате как некая дикая фантасмагория. Словно она спала, видела дурной сон и все никак не могла пробудиться. Время в том мрачном сне было какое-то отрывистое, ненормальное. Оно то мчалось, как поезд, то вдруг тянулось медленно и тоскливо, как размытая осенними дождями дорога, то замирало на месте, а то делало внезапный скачок в неизвестность. В том сне наяву некуда было деться от постоянной грызущей тревоги и тупого недоумения: «Да неужели это все со мной происходит? Да как же это возможно?»
Потом, когда все осталось далеко позади, Катя отчетливо определяла только одно:
– Катя, здравствуйте, это я, Света Кораблина. Вы… Не могли бы мы с тобой встретиться прямо сейчас? Я в Москве, звоню из метро. Ты скажи, куда подъехать. Мне очень нужно тебя видеть!
– Тебе «Александровский сад» удобен? – предложила удивленная Катя.
– Сейчас схему посмотрю. Да, да!
– Там и встретимся на выходе. Свет, а что стряслось-то?
– Расскажу, я там буду через пятнадцать минут.
Катя заспешила. Господи, еще что там такое? Почему Кораблина звонит? Почему у нее голос потерянный?
Она летела вниз по Большой Никитской. По дороге вспомнила: через «Манеж» хода нет, разрыто, кинулась вдоль университетской ограды к переходу. Кораблина уже ждала ее на условленном месте. Они быстро прошли по аллее, сели на скамейку под старой березой, помнившей еще, наверное, стрелецкий бунт и трупы казненных на красной стене: «Что зубец – то стрелец».
– Ну прямо не знаю, что теперь делать, – Кораблина нервно дергала ремешок белой сумочки. – К кому идти мне теперь?
– Ко мне ты уже пришла. – Катя придвинулась ближе, вся горя от нетерпения и любопытства. – Ну?
– Он… он все время лгал мне, понимаешь? – Кораблина скорбно качала головой, увенчанной пышной копной аккуратно подколотых волос. – Все время, оказывается, лгал, а я-то… Давал деньги, говорил – вот, мол, заработал на стройбазе, а сам…
– Слушай, так дело не пойдет. Ты давай по порядку, с самого начала. Короче, вот это самое, что тебя так поразило, произошло когда? Вчера?
– Да, вчера вечером.
– Вы… ты была…
– С ним, да, с Ромкой. Он… – Кораблина закрыла глаза и выпалила нервной скороговоркой: – К нему приехал этот, на мотоцикле, ну их главный. Этот Акела с лицом нациста.
Катя прикусила язык: вот так-так. Ей предводитель байкеров показался двойником Микки Рурка, Ира Гречко спрашивала про волка, а эта вот – «нацист».
– Мы с Ромкой были у меня. А он приехал, и с ним еще двое на мотоциклах. Ромка к ним вышел, а я все через окно слышала. И они…
…Когда стих треск моторов, Акела слез с мотоцикла и медленно поднялся на крыльцо.
– Ну, здравствуй, приятель, – сказал он. – Что же ты прячешься от меня, а? Я разве не просил тебя приехать?
– Я не прячусь, просто был занят. – Жуков плотно прикрыл дверь школьного флигеля и прислонился к ней спиной. – Ну что тебе?
– А мы давно с тобой не виделись. С тех самых пор, что привез ту кралечку длинноногую. Она не сказала тебе, что я ей кое-что обещал? Нет?
– Нет.
– Ах нет. А мне вот приходится слово держать. А тебе, приятель, не кажется, что ты должен тоже кое- что пообещать. И прямо сейчас.
– Я? Кому это?
– Ну, конечно, не мне, – предводитель байкеров осклабился. – Мне ты пообещал уже однажды, но от словечка своего, как я понимаю…
– А еще кому? – быстро перебил его Жуков.
– Ну хотя бы девчонке своей, той, у которой
– Что ты от меня хочешь?
– Поговорить. Только и всего.
