Колосов только вздохнул.
– Что на тебя нашло, скажи ты мне?
– Я урод, – повторил Киселев. – Я не хочу жить. Понимаешь ты это или нет?! Ну ты же человек, ты же должен понять: я не могу… не могу…
На этом Никита поставил в разговоре точку. И верно – торопиться не следовало. Версии могло быть только две: либо все обстоит так, как излагает Киселев, либо он – отличный актер, лжец и мистификатор. Однако в любом случае ход с
– В разговоре с Киселевым необходимо всячески избегать прямых упоминаний об убийствах старух, – инструктировал он Коваленко, который должен был курировать это дело. – Как спрашивать об этом – думай сам. Но ни одного лобового вопроса. Ни одной крупицы информации ему. Ясно? Иначе мы крепко сядем с ним в лужу.
– Почему? – недоумевал Коваленко.
– Он возьмет все на себя, понимаешь? Все возьмет. Потому что он не хочет жить. Он жаждет, чтобы с ним покончили.
– Ну, это он так говорит, Никита.
– А мне от этого не легче, – Колосов говорил сухо и зло. – Только лохом я быть не желаю. И тебе не советую.
– Как он объясняет свое влечение к ней? – полюбопытствовал присутствующий при инструктаже начальник местного отделения милиции.
– Наваждение, давно его преследовавшее. А толчком к активному действию послужил чулок, найденный в шкафу… Да, вот и чудеса наши. А правда, что он работяг, когда они его лупцевали, просил, чтобы они прикончили его? – поинтересовался Никита в свою очередь.
– Правда. Я сам лично их опрашивал. Когда они связали его брючным ремнем, он у них без штанов с голым задом лежал и все просил-кричал: «Убейте меня, жить не хочу».
– Ну, в общем, поняли вы, какая у нас тут каша заваривается, – Никита поднялся со стула. – Вранья его мне не надо, а потому будьте с ним очень осторожны.
– С Тихоновой говорить будете? – спросил начальник ГОМ. – Она наверху у следователей сидит. Тоже плачет в три ручья. «Неотложку» уж ей вызывали, потом домой хотели отправить, а она – ни в какую: стыдно, голосит, от соседей совестно. Опозорил на старости лет.
– Вот Владислав с ней побеседует, – Никита кивнул на Коваленко. – А вы ко мне сюда пришлите, если возможно, сотрудников, что на место первыми выезжали, и протокол его задержания по 122-й принесите. Что там при нем обнаружили?
Коваленко ушел беседовать с потерпевшей, а Колосову достались бумаги да трое молоденьких милиционериков патрульно-постового взвода, не слишком-то разговорчивых и наблюдательных.
Но все, что его интересовало в первую очередь, Никита выудил у них быстро: когда патруль ППС приехал к фабричным складам, насильник был уже связан и сильно избит. На вопрос Колосова, был ли он обут, и если да, то во что, – патрульные ответили в один голос: «А как же иначе? Вот в те самые кроссовки, что и сейчас на нем в камере». Никита спросил, осматривали ли патрульные место происшествия до прибытия опергруппы и следователя. Те снова отвечали хором: «А как же иначе? Вещи еще старухины при свете автомобильных фар искали, которые он с нее сорвал».
«Трусы-то ее на ольхе болтались, как белый флаг, – фыркнул один весьма развязно. – Он их на бегу туда зашвырнул. Я лично лазил, снимал».
На вопрос, не заметили ли патрульные где-либо камня, кирпича или другого тяжелого предмета, они все ответили отрицательно.
Не упоминалось о наличии камня и в протоколе осмотра места происшествия, который Никита прочел дважды, стараясь определить, что в нем все-таки пропущено.
Вернулся Коваленко, устало махнул рукой.
– Плачет Тихонова. Мы с ней толковали мало, в основном я ей капли считал. Жалко ее – сил нет, сердце даже заболело. Вот паразит проклятый! – Он привалился к стене, запрокинул голову. – Остеохондроз мой, эх, массажик бы сейчас, баньку… Ну, что делать-то будем, командир?
– Ты останешься здесь, а я вернусь к Юзбашеву, – ответил Никита, потер рукой лицо. – Как некстати все это, Слава. Ох, как некстати!
– Ты не веришь, что Киселев – тот самый?
– Когда будешь с ним говорить, попроси его разуться, – Никита словно и не заметил вопроса. – Пусть ступни тебе покажет.
– Зачем?
– Сделаешь выводы.
– Какие, Никита?
Колосов хлопнул его по плечу. Помолчал.
– Будь с ним поосторожнее, – предупредил в который уж раз. – Или он разыграл меня, как дешевку, или… если он не притворяется, у него тяга к самоуничтожению. Пусть за ним в оба смотрят, скажи начальнику ИВС, пусть мух не ловят. Иначе хлопот не оберемся.
Глава 25 ЗАДЕРЖАНИЕ С ПОЛИЧНЫМ
Жизнь, как известно, идет полосой, а долгожданные события имеют дурное обыкновение обрушиваться точно снег на голову в те минуты, когда их меньше всего ожидаешь.
Сообщение о том, что «Юзбашев действует», застигло Колосова в служебной машине на обратном пути
