аноды. Ну да, скорей всего.
Катино внимание привлекла чугунная штанга, укрепленная прямо над корытом на кронштейне, ощетинившаяся крючьями и стальными штырями. «Доктор Франкенштейн какой-то!» Она даже поежилась и цепко впилась в рукав пальто своего спутника.
– Что это? Что за сульфат, Сереж?
– Приспособление для гальванизации. Чтобы медью покрывать, – пояснил Мещерский. – А вон и ток подведен. Есть такая химическая реакция, когда…
Он не договорил. Кролик Роджер стремительно выскочил из своей норки.
– Уф! Вы еще не ушли, молодцы! Если не трудно, полейте мне на руки, – распорядился он. – Банка с водой и таз там.
Мещерский взял с колченогой табуретки банку с теплой водой. Кролик вытянул над тазом короткие волосатые ручки, черные-пречерные.
– Графит, – пояснил он, заметив Катин испуганный взгляд. – Я там контейнер открывал. Мыло, пожалуйста.
Катя быстро подала ему мыло.
Мещерский поливал из банки. Кролик мылся усердно.
– Надо сразу же удалить его, – говорил он. – Графит удалить. А то тут медь, электричество – и ау, так шандарахнет, что отправишься на тот свет с медными пальцами.
– Вы Павел? – наконец решилась спросить Катя.
– Павел. – Он вытер руки о майку. – Теперь могу здороваться.
Они с Мещерским пожали друг другу руки. Познакомились.
– Господи, а почему вас Могиканином зовут? – удивилась Катя.
– Оригинально! – Розовый коротышка широко улыбнулся. Ей отчего-то захотелось улыбнуться ему в ответ. – Разве нет?
– Но сразу представляется этакий мрачный индеец с саженным ружьем.
– Оригинально. Зритель любит. – Кролик Роджер щелкнул пальцами. – Пива хотите холодного?
– Конечно, – сказал Мещерский.
– Тогда пошли ко мне в мастерскую.
– А это что? Ну, это, где мы сейчас?
– Это наш подпольный цех. – Глаза коротышки превратились в искрящиеся щелочки. – Администрация орет, закрыть грозятся. Но нам ведь без меди – кранты. А на производстве три шкуры дерут. Вот мы тут с ребятами и сварганили кое-что сами. Осторожнее, осторожнее, это медный купорос. – Он отодвинул от Кати бутыль с ярко-голубой жидкостью.
Пиво пили уже в другой комнате – поуже, потемнее. Здесь высились на подставках какие-то «выпуклости» и «угловатости», прикрытые серой мешковиной. Хотя гипса и тут заметно не было. Катя смекнула – не иначе как здесь Кролик Роджер творит.
В углу комнаты было организовано нечто вроде уголка отдыха. Здесь стояли софа, прикрытая клетчатым одеялом, старое соломенное кресло и журнальный столик. На нем-то и утвердилась жестянка с каким-то черным порошком. Катя догадалась, что это графит. Тут же притулился крошечный холодильник «Морозко», из него хозяин достал три бутылки с чешским пивом. Катя ненавидела этот напиток, но обстоятельства требовали создания непринужденной атмосферы, и она с омерзением глотала «из горла» желтую пенящуюся жидкость.
– Так вы от Полетая? От Ван Ваныча? Так, что ли? Сказали, из «Рампы» – значит, от Полетаева? – осведомился Кролик на десятом глотке. Катя про себя тут же решила, что МОГИКАНИНОМ она этого персонажа мультяшки называть не будет.
– Мы знакомые, вернее, бывшие знакомые Светы Красильниковой, – ответила она.
– Похороны десятого. Завтра. Их с Толькой вместе на Митинском. – Коротышка потер лицо ладонью. – Да… жизнь наша… А вы, собственно, кто? Я имею в виду профессию.
– Я работаю в милиции. – Катя решила выложить пиковый туз своей личной колоды сразу.
– Ой! – Коротышка аж всхлипнул. – Следователь? Ты по их делу следователь?
– Нет. Я криминальный обозреватель нашего пресс-центра.
– А ты? – Кролик обернулся к Мещерскому. – Ничего, что я тыкаю? Хочется как-то сразу по рельсам свойским катиться. Ты тоже в погонах?
– Я вольный стрелок. Путешественник, – скромно похвалился Мещерский.
– Откуда куда?
– Да все больше из Вологды в Керчь.
– Он осенью в Африку собирается. В Серенгети, – вставила Катя.
– Бабки где берешь? – с завистью осведомился коротышка.
– Спонсоры помогают. У нас экологический тур – двое с «Гринписа», один от наших «зеленых».
Кролик Роджер внезапно подпрыгнул так, что Катя едва не уронила бутылку.
– Слушай, друг, да тебя мне Бог послал! У вас эмблема есть?
