– А Лавровский туда вхож был? – спросил Мещерский.
– Не знаю. Вряд ли. Он при мне никогда об этом не говорил. И вообще… – Кролик-Могиканин взболтнул полупустую уже бутылку. – Мне иногда казалось, что Света от него скрывала эти свои посещения «Писка». У них в последнее время все как-то разладилось. Он ведь ее уже бросил почти. Или собирался бросить.
– Значит, она через тебя с этим Артуром познакомилась? – вставила Катя.
– Через меня! Скажешь тоже! Да буду я со всякой мразью…
– А через кого тогда?
Коротышка открыл было рот, чтобы ответить, но тут дверь затрещала от ударов.
– Павлушка, голубчик, открывай! – заорал кто-то зычно. – Это я! Я вернулся! С кем ты там заперся?!
– Открыто! – не менее зычно ответил Могиканин. – Не ломай дверь, кретин, толкни и входи!
Дверь едва не слетела с петель, распахнутая мощным пинком ноги. На пороге, качаясь и цепляясь за дверной косяк, стоял молодой человек весьма экстравагантного вида.
– Это наш Вовочка, – представил его Могиканин-Кролик. – Ну, ребята, держитесь, сейчас он всем поддаст жару!
– Так через кого Света познакомилась с «Писком»? – успел только шепнуть Мещерский.
Коротышка молча указал глазами на незваного гостя.
Глава 18
ТРИ СПОСОБА УДОВЛЕТВОРИТЬ ЖЕНЩИНУ. ТЕОРИЯ
– Какая фраза, а? – Это были первые слова «нашего Вовочки». – Каков сакраментальный смысл! Это ж перл, Паша. Покупаю на корню.
Вошедший был высок, но сутул. Черные волосы сальными прядями рассыпались по плечам, длинные руки, непропорционально длинный торс, кривоватые ноги. Однако во всем его облике чувствовались недюжинная сила и этакая кошачья гибкость. Темные глаза его чуть косили, тонкогубый капризный рот кривился в саркастической усмешке.
На вид Вовочке можно было дать лет тридцать, а если бы не отечные мешки под глазами, то и того меньше. Катю поразила его одежда: на шее наверчен шелковый платок, клетчатая байковая «американка» расстегнута, а под ней – белая майка, густо усеянная пятнами… крови.
– Ой!
– Ого, да тут дама. Целую ручки и губки.
Катю обдало водочным перегаром, она быстро отвернулась. Мещерский встал.
– Сергей, будем знакомы.
– Володимер. А вы тут празднуете, да? Я к вам тоже присоединюсь, только пузырь возьму.
Вовочка нетвердой походкой направился к двери. Первой мыслью Кати было тотчас же уйти, однако вид крови на одежде ее просто парализовал.
– Паш, он что, поранился или дрался с кем? – спросила она Могиканина. – Почему он в крови весь? Откуда она?
– Куриная, – ответил тот, плотоядно ухмыляясь.
– Куриная?!
– Он ташист.
– ???
– ТА-ШИСТ. Создает композиции пятен. Использует для этого исключительно куриную кровь.
– Ой! – Катя вспомнила, что она слышала кудахтанье в коридоре.
– Он их на Птичьем покупает, когда деньги заводятся, – рассказывал Могиканин, – сносит башку и тушкой потом оперирует. Работает по любому материалу: по холсту, по дереву, по сырой штукатурке. Лишь бы площадь поверхности была большой. Майку-то он себе специально разукрасил, символически, так сказать.
– Значит, это он свел Свету с Артуром, да? Этот душегуб?
– Он. Артурчик одно время устраивал его показательные выступления для узкого круга ценителей: «Уничтожение предметов культуры и кур» – УКК, короче. Собиралась группка болванов и начинала колотить в щепки рояль и курам головы сворачивать. Утверждали, что таким образом из организма выводятся все агрессивные эмоции. Я на один сеанс попал – меня чуть не стошнило.
– Он садист, что ли?
– Ташист, я же сказал. Только сейчас мода на куриные оргии уже прошла. Пресытились. Теперь он другим зарабатывает.
Вовочка вернулся с бутылкой водки.
– Серж, Паш, сто грамм. Даме не смею предлагать.
– Я за рулем, спасибо, – отказался Князь.
– А я мешать не хочу, – поддержал его Могиканин. – Пива уж надулся до предела.
