Лыкова вспыхнула. Колосов наблюдал за ней краем глаза: вспыхнула она, как школьница, вырывающая странички из дневника. Метнула на Салтыкова умоляющий взгляд и…
«Черт, а она ведь… – Никита был удивлен. – Да нет, не может быть. Вряд ли… А почему, собственно, не может?»
– Мы с Романом Валерьяновичем решили подстраховаться, – тихо сообщила Лыкова.
– Анна Николаевна активно участвует в нашем проекте по возвращению усадьбе первозданного облика. Я во всем советуюсь с ней и целиком полагаюсь на ее знания и вкус, – ринулся ей на выручку Салтыков.
– Вы тоже искусствовед? – спросил Никита.
– Я работаю в антикварном салоне «Галантный век», помогаю реставраторам Лесного подбирать предметы интерьера – мебель, светильники, вазы, – голос Лыковой был ровным и спокойным. Но Никита видел: внешнее спокойствие давалось ей нелегко.
– Скажите, Филологова всегда пользовалась пригородной электричкой, когда собиралась в Москву? – спросил он.
– Почти всегда, – за Салтыкова ответила Анна. – Насколько я знаю, она ненавидела пробки. А на Рязанском шоссе они случаются то и дело – утром, днем, вечером. И если ехать автобусом, их не минуешь. Бывало, кто-нибудь из наших подвозил ее на машине, но, видимо, сегодня это не получилось. Понедельник, начало недели, все всегда дико заняты.
– Роман Валерьянович, а у кого есть машины у вас в Лесном? – спросил Никита.
– Я иногда езжу с шофером, а иногда и сам, потом у моего топ-менеджера Малявина есть машина, – перечислил Салтыков, – еще у Алексиса… Он работает в Лесном…
– У Алексиса? Это у Изумрудова Алексея, что ли? – перебил его Колосов.
– Да, – Салтыков внимательно посмотрел на него. – Вы уже познакомились с ним? Вы ведь, как я слышал, уже были сегодня в моем доме?
– Я приезжал, чтобы задать несколько вопросов, – уклончиво ответил Колосов. – Но Алексея Изумрудова не застал. А какая у него машина?
– Русская, конечно, – ответил Салтыков, – старая.
– «Москвич», – подсказала Анна.
– Где вы находились сегодня утром? – спросил Колосов. – Извините, но я должен это выяснить просто ради формальности.
– Конечно же, у себя в номере в отеле. Проснулся около восьми, позавтракал. Затем прошелся по набережной, гулял в парке на Болотной площади, давно хотел увидеть скульптуры Шемякина – символы порока. В час у меня состоялась деловая встреча в баре отеля с представителями американской фирмы – они занимаются отопительными и осветительными системами. Я хочу их нанять. Потом мы обедали в ресторане, затем у меня была еще одна деловая встреча… И тут мне позвонили из Лесного и сообщили эту ужасную новость. А затем позвонили из милиции.
– А кто вам звонил из Лесного? Малявин?
– Нет, мне звонил Алексис. Изумрудов Алеша. Сказал, что приезжала милиция, сказал, что Наталью Павловну нашли мертвой, – голос Салтыкова прервался. – Господи, что же это такое?
– Филологова и настоятель церкви в Воздвиженском отец Дмитрий были знакомы, не так ли? – уточнил Колосов.
– Отец Дмитрий был знаком со всеми нами, – тихо заметила Лыкова. – Вы спрашивали про машины. У нас тоже есть машина – «Форд», у меня и моего младшего брата Ивана. Роман Валерьянович просто забыл упомянуть об этом, – она взглянула на Салтыкова.
– Анечка, это совершенно тут ни при чем – ваша машина, вы, – Салтыков послал ей ответный взгляд. – Вообще, возможно, все дело в каком-нибудь опустившемся люмпене, который убивает и грабит тех, кто…
– Я уже говорил: деньги, пожертвованные вами же, которые отец Дмитрий вез в тот вечер из банка, убийца не взял. И у гражданки Филологовой сегодня он тоже ничего не забрал, – перебил его Колосов. – Нет, уважаемый, дело тут, как нам представляется, отнюдь не в люмпене.
– А в чем же? – нервно спросила Лыкова.
– В чем? Вот и разбираемся мы в этом. С вашей помощью, потому-то и вызвали вас так срочно. Скажите, Роман Валерьянович, только честно, когда вы добивались разрешения на аренду усадьбы, на вас не было наездов?
– Простите, чего не было? – спросил Салтыков недоуменно.
– Ну, может, кто-то другой хотел арендовать Лесное, приватизировать, а вы ему дорогу перешли? Не угрожали вам, денег – отступного – не требовали?
– Нет, нет, этого ничего не было, это все противозаконно. Я знаю, меня предупреждали, когда еще я был во Франции. Но ничего такого не было, уверяю вас. Самые обычные бюрократические проволочки – довольно длительные и очень досадные, но где, скажите, их нет? – Салтыков пожал плечами. – У нас во Франции тоже своих бюрократов хватает. А здесь на меня никто не покушался. Наоборот, даже отговаривали меня от аренды Лесного.
– Отговаривали? Ага. А говорите, не наезжали, – Никита нахмурился. – Кто отговаривал, почему?
– Ну, и здесь, и там, во Франции, – родственники. Здесь и в администрации, и просто люди осведомленные говорили: зачем вам этот дом – там ведь раньше находилась больница для умалишенных? И несколько лет назад там было совершено ужасное убийство – прямо в больнице. Один душевнобольной убил врача, – Салтыков посмотрел на Лыкову. Никите показалось, что он словно бы спрашивает ее – стоит ли ему продолжать дальше. – А мои родственники во Франции… Они тоже отговаривали меня от возвращения в Лесное.
