вернуться.
Они повернули назад. Снова перебирались вброд через лужу. А потом шли, шли, шли… Катя начала уставать. Месить скользкую глину занятие не из легких.
В той, первой пещере Колосов начал поочередно заглядывать во все боковые проходы, высвечивая фонарем как можно дальше. Гордеева, явно недовольная возвращением – столь быстрым и неожиданным, села у стены на корточки. Отдыхала.
– Курить хочется, сил нет, – призналась она Кате.
Колосов углубился в один из ходов и внезапно позвал Шведа. Потом туда к ним протиснулся и Лизунов.
– Ничего не чувствуете? – донеслось до Кати глухо, как из-под земли.
– Тут впереди осыпь, осторожнее! – предупредил Швед. – Грунт сильно размыло.
Катя отлепилась от стены и пошла к ним, светя фонарем. Что там еще такое? Узкий известняковый коридор напоминал пенал. Впереди их голоса, и вдруг…
Она остановилась. Что-то не так. Что-то не так… здесь. Воздух был каким-то тяжелым, спертым. Катя почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Сладковатый отвратительный запах…
Громкие голоса впереди, и… внезапно какой-то глухой шелестящий шум и сильный всплеск воды. Тревожный крик Колосова. Катя ринулась вперед. Ход-пенал завернул, и она налетела на Шведа. Он преградил ей путь. И вовремя!
В свете фонаря она увидела впереди в глиняном полу что-то вроде глубокой ямы. Швед потом сказал им, что это результат деятельности подземных вод – промоина-колодец. Туда, к этой промоине, сейчас мягко сползал толстый пласт глины, на котором лежал Никита. А внизу, в колодце, по плечи в воде барахтался провалившийся туда Лизунов.
– Давай сюда веревку, – быстро скомандовал Швед и сдернул с пояса Кати запасную веревку – репшнур.
Колосов тем временем очень осторожно подполз к яме и протянул Лизунову руку. Тот ухватился. Катя чувствовала: этот запах, этот тошнотворный запах… тлена стал здесь, возле колодца, еще сильнее.
– Ничего, тут вроде что-то есть, – хрипло сказал Лизунов. – У меня ноги во что-то упираются.
Катю отстранила Гордеева, она догнала их, услышав крики. Передала Шведу свою страховочную веревку. Обе веревки бросили одновременно Колосову и Лизунову.
– Никита, выбирайтесь, освободите нам подход, – приказала Гордеева. – Выбирайтесь на твердое место. Только осторожно. А его отпустите, он держится за веревку, ничего.
Никита отпустил руку Лизунова, тот вцепился в свою веревку. А Колосов по своей начал карабкаться вверх. Пласт глины тихо, но неуклонно продолжал сползать.
«А вдруг он сейчас обрушится ему на голову и засыплет?» – испугалась Катя. Гордеева сунула ей свободный конец веревки: тяни сильнее!
Пока Швед страховал Колосова, они с великими усилиями вытащили из воды Лизунова. Тот теперь лежал у кромки ямы, тяжело дыша. Никита наконец тоже дополз до твердого грунта и поднялся на ноги.
– Сейчас мы и тебя поднимем, потерпи, – крикнула Катя Лизунову.
Гордеева снова потянула за веревку и…
– Смотрите, что это?! – не своим голосом вдруг закричал Швед, указывая на колодец.
Катя посветила туда фонарем, только у нее сейчас оказались свободными руки.
Вода в колодце сильно пузырилась. Вдруг раздался гулкий чмокающий болотный звук, и что-то показалось на поверхности среди пузырей. Всплыло со дна.
Гордеева придушенно вскрикнула от ужаса. В пятне желтого света над черной водой виднелась голова человека – мертвая, раздутая, обезображенная разложением. В воде колыхались пряди длинных светлых волос, облепившие череп.
Глава 36
«ТВИН ПИКС»
Тела извлекали из каменоломен весь остаток дня. Катя при этом не присутствовала. Они с Алиной Гордеевой поднялись наверх. Прибыла бригада экспертов, водолазы из отряда милиции на водном транспорте. Местность у моста и под мостом была по-прежнему оцеплена двойным кордоном. В штольню, как паутина, тянулись веревки и тросы. Подогнали компрессор и помпу откачивать воду. Было очень много милиции. А спасательниц как-то оттеснили на задний план. Внизу, в тоннеле, со следственно-оперативной группой из отряда Гордеевой остался только Швед.
Когда, наконец, после многочасовых трудов три трупа были подняты на поверхность и упакованы в черные мешки, наступил краткий отдых. Милиция покинула Съяны. Последним из штольни вышел Швед. Белый как мертвец.
Сама Катя на трупы полуторамесячной давности смотреть не решилась. И расспрашивать Никиту, как их там извлекали, тоже не стала. Колосов вскоре сам подошел к ней вместе с Лизуновым. Тот уже успел переодеться в сухое, но его до сих пор трясло при воспоминании о том, что именно он чувствовал под собой, когда провалился в промоину.
– Это они, – сказал он Кате и Гордеевой. – Убиты. Все трое. У всех огнестрельные пулевые ранения. – Он помолчал, смотря на Гордееву (та опустила глаза), а потом добавил: – Значит, это все-таки был Клыков… Только у него могло быть оружие. А потом кто-то прикончил и его.
Никита курил, никак не подтверждая и не опровергая это предположение. Трупы повезли в морг, где уже ждала бригада судебных медиков и экспертов-баллистов. Для последних, правда, работа осложнялась – гильз, как ни искали, в подземных коридорах так и не нашли. Возможно, их смыло водой или накрыло
