говорили об этом с Костей, кажется, еще с Ираклием. Спросите у них.
– Хорошо, мне надо будет побывать у вас дома, побеседовать с вашими братьями. – Колосов смотрел на девушек. Вот, видно, зря он думал о том, что молодость ничего не помнит, ничего не знает. – Вы передадите им, что я хочу с ними встретиться? Если я приеду завтра часам этак к одиннадцати, это будет удобно?
– Мы скажем, что вы приедете. – Ирина кивнула.
– Зоя, я еще вот о чем вас хотел спросить. – Колосов чуть не забыл, но вовремя спохватился. – В день убийства вашей сестры Евдокии вы виделись с ней?
– Я с ней виделась, я забирала Леву, – за сестру ответила Ирина. – Дуня не хотела встречаться с Марком, она всегда просила меня, чтобы я отвозила к нему домой Левку и забирала его назад – ну, конечно, если это был выходной или у меня с утра не было занятий в колледже.
– Я с Дуней в тот день не встречалась, но мы разговаривали с ней по телефону, – тихо ответила Зоя. – Когда стало ясно, что Марк… что он увез Левика…
– Мы с ним должны были встретиться в пять, а он так тогда и не приехал, – перебила ее Ирина.
– И разыскивая сына, ваша сестра позвонила вам? – уточнил Колосов.
– Да, мне.
– И вы сообщили ей, что мальчик может находиться на даче Марка Гольдера?
– Мы так обе решили, – ответила Зоя, – раз их нет нигде, раз с Ирой он не встретился, то… куда же ему с Левиком еще деваться?
– Ваш шурин мог бы снять номер в отеле, он ведь не что-нибудь – он сына похищал, – хмыкнул Колосов.
– Марк ненавидит отели, он и так, когда ездит на соревнования, все время по ним болтается. – Зоя покачала головой. – И потом, он ведь дачу купил. Сколько раз при мне говорил: «Вот сделаю там ремонт, перевезу туда вещи, книги, заберу Леву, и станем мы там жить вдвоем».
– Значит, туда, в дачный поселок, ночью Евдокия поехала по вашему совету?
– Ничего я ей не советовала. Она ничьих советов никогда не слушала. – Зоя сморщила носик.
– Зой, ты что, не помнишь? – снова перебила сестру Ирина. – Ты же сказала: она тебе позвонила, стала орать, что мы – я и ты – заодно с Марком, что мы сговорились увезти Левку. И чтобы ее как-то успокоить, ты и посоветовала ей проверить его дачу.
– Да, конечно, все так и было, – согласилась Зоя. – Просто у меня из головы вылетело. Столько всего страшного случилось за эти дни, что я… плохо помню. У меня все в голове путается.
Колосов расстался с сестрами в больничном коридоре. Зоя пошла переговорить с врачом. Ирина разыскала Стулова – тот курил на лестнице. То, что Стулов – тот самый Стулов из параллельного класса – позвонил ей и отправился вместе с ней в Склифосовского, она восприняла равнодушно. Вольному воля, все равно ведь в колледже все занятия в связи с произошедшей трагедией отменили. То, что в больницу приехал и шурин Марк, приехал, как обещал, ей было теперь тоже все равно. Прошедшая ночь уже стерлась из памяти, а с ней и разговоры, и жалобы, и слезы, и страхи. Марк сдержал слово, явился и был тут же отряжен в аптеку за дорогостоящим сосудорасширяющим препаратом. Если бы он не приехал, за лекарством послали бы Ирину, и она убила бы на аптеки весь день.
– Ну, ты как сама-то, Ир? – спросил ее Стулов. Он был необычайно тих и грустен. Ирина вспомнила, а как он обычно вел себя – самоуверенно и развязно, даже с ней, которая, судя по всему, в этом месяце нравилась ему больше других девчонок в классе, вспомнила, как он ржал, когда они ходили вместе в кино, как хвастался, как откидывал со лба свою соломенную челку, как сально щурился на новеньких, разыгрывая из себя «Печорина-блин», как лапал ее у Машки Муравьевой на дне рождения на даче, когда все они уже были пьяные и вконец раскрепостились.
– Ты сам-то как? – Она осторожным движением убрала челку с его вспотевшего лба. На лбу прыщи. И на щеках, надо же, а она прежде никогда этого не замечала…
– Нормально, но вообще-то… Я, Ирка, знаешь, тут подумал: не попади та пуля в урну, лежал бы я вчера там во дворе тоже с пробитой башкой. – Тихий Стулов снова строил из себя «Печорина-блин», героя нашего времени.
– Да кому ты нужен? – Она дернула плечиком. – На фиг ты кому-то сдался, Стулов.
– А чего сюда следователя принесло? – спросил он. – О чем вы с ним говорили так долго?
– О наших делах, тебя это совсем не касается.
– Ничего себе – не касается! Меня вчера чуть не пристрелили. Да меня самого пять часов вчера менты долбили, допрашивали!
– Чего тебя допрашивать, что ты можешь знать. – Ирина выглянула с лестницы в коридор. – Зойка вон идет. Зойка, мы тут.
Зоя была уже одета, прижимала к меховому жакету сумочку.
– Врач заверил, что никакой опасности нет, это был только приступ, – сказала она сестре. – Но пока ей лучше быть здесь, под наблюдением. Ей сделали укол, она спит. Все-таки славно, что ее профессор посмотрел… Ира, вот что, мне пора ехать, ты тут останешься с Варварой Петровной или тебя до метро подвезти?
– Наверное, останусь… Вообще, и так тут полдня просидели… Я завтра к матери заеду. Сегодня ведь еще Марк тут будет, лекарства привезет. – Ирина глянула на Стулова.
– Я Иру довезу домой, – сказал он с мальчишеской важностью. – Я на машине.
– Опять на отцовской без прав? – Зоя покачала головой. – Ира, идем, я отвезу тебя сама.
– Нет, я домой не хочу… не могу я сейчас домой, я лучше побуду с ним. Да не волнуйся ты за нас, доедем. Значит, что же, этот вот утюг завтра снова к нам припрется?
