знать… как знать…
– Значит, ваш брат был против жертвоприношения в сауне. Он был посвящен в его детали? – спросил Колосов.
– У них не было секретов. Они ведь были друзья с ним, они вместе затеяли весь этот ужас.
– Сам способ повешения крайне изощренный. Кто же все это придумал? Стахис?
– Нет. Это придумал тот ужасный летчик… ночной летчик Глеб Попов. Он был великий мастер на такие штуки… Ему вообще шла роль палача. Он и его дефективный братец-садист … О, они многое умели. Я впервые увидела их в том доме возле аэродрома…
– В Брусках?
– В Брусках. Это храм посвященных. Чужие туда не допускались.
– Для чужих – сеансы в доме культуры и мистерии на озере?
– На озеро просто съезжался трахаться разный сброд во славу Осириса. Он, Стахис, этим всегда пользовался. Там было удобно наблюдать за людьми как за подопытными мышами.
– А что, по-твоему, свело Поповых и Стахиса? – спросил Колосов.
– Он им когда-то помог по-крупному. Он ведь всем помогал. Даже мне – своей бескорыстной любовью, – голос Жени звенел. – Знаете, я ведь была до знакомства с ним просто шлюхой. Мне каждый день нужен был мужчина. Я ничего не могла с собой поделать. Боялась саму себя. Погибала от похоти. А он мне помог. Скоро, кроме него, мне стал никто не нужен. Я думала только о нем. Даже сейчас, после всего, я не могу… не могу, – она резко отвернулась.
– Разве это помощь? – воскликнула Катя.
Женя не ответила.
– И вот так же он лечил от наркомании? – спросил Колосов. – Заменяя одно другим? Героин миристицином?
– Ему все было подвластно, все позволено.
– Вот эта фотография, – Колосов извлек снимок, – она что же, ваша?
Женя посмотрела, кивнула:
– Она всегда хранилась в нашей семье.
– А для чего ваш брат отдал ее мне? – спросила Анфиса. – Как раз накануне убийства?
– Я не знаю, он мне ничего не говорил об этом.
– Я фоторепортер, журналист. Может быть, он хотел привлечь внимание к деятельности этой вашей секты, вашего братства? Он просил, чтобы я ее опубликовала в печати.
– Может быть, но этого я не знаю.
– Скажите, Женя, ваш брат заикался? – спросила Анфиса.
– Да, с детства, когда сильно волновался, – она снова всхлипнула.
– Эти четверо ребят из сауны, – Колосов забрал у нее фото, – они что, не догадывались, чем все для них кончится?
– Они… Мой брат называл их слепыми щенками, ныряющими в бездонный колодец. Какие же дураки, слепцы! Наркоман, спортсмен, педик, какой-то чокнутый бывший сатанист… Они явились к нему, к Стефану. Им нужен был учитель, поводырь, лекарь, кнут и пряник в одном лице… Глупцы, мальчишки… Мой брат предупреждал их, что добром для них все это не кончится.
– Он предупреждал их?
– Да, но они ничего не желали слушать. Они слушали только его и верили только ему. Он умеет привлекать сердца. Они таскались на все его сеансы, каждый раз ездили на озеро. Они были идеальной жертвой – это было просто написано на их лбах. Им стали внушать, что они могут подняться на высшую ступень, войти в круг избранных, посвященных. Только для этого надо пройти обряд инициации. Они были готовы на все. Они словно сошли с ума. Их обрабатывали Попов и Антон Брагин.
– Брагин? Шофер?
– Он не шофер, он прежде купоны на бирже стриг, потом разорился. У него дьявольский ум. Он и Попов внушили этим мальчишкам, что путь инициации – это черта, граница между светом и тьмой, жизнью и смертью. Они, мол, должны испытать на себе и то и другое, на миг переступить черту и тем самым войти в новый круг посвященных.
– Черт, вот потому-то они там, в этой сауне, и надели себе на шеи веревки добровольно. Они были уверены, что это испытание – блеф, что надувной матрас просто немного погрузится в воду, а Поповы вытолкнули его у них из-под ног! – воскликнул Колосов.
– Между прочим, Женя, в поисках доказательств он сам испытал этот обряд на себе, едва не повесился всерьез, – Катя кивнула на Колосова.
– Значит, вы такой же дурак, как и они. Смотрите – попадете к нему, он это поймет в два счета. Если уже не понял, – Женя сверлила Колосова взглядом, так что ему даже стало как-то не по себе.
– Ну да, Стахис-то у вас, оказывается, мысли читает, – хмыкнул он и осекся.
– Вы не понимаете, о чем идет речь! – крикнула она истерически. – Вы ничего не хотите понять. Вы не верите мне! Что толку, что я все это вам рассказываю?!
– Вы рассказываете потому, что ваш брат убит. А вас саму мучает страх. И еще потому, что вы знаете – то, что ваш предок Аркадий Неверовский некогда спрятал в старой безымянной могиле – теперь в руках у Стахиса и его приверженцев.
