Первым его желанием было упасть в невысокую траву, однако было поздно – один из противников заметил лейтенанта и приветливо замахал рукой, очевидно, приняв спецназовца за одного из своих сослуживцев.
Приближаясь к развалившейся на земле группе, Виталий громко и приветливо выкрикнул:
– Good morning!
Прозвучавшая в ответ ироничная фраза заставила Громова невольно поежиться.
– Перед спецназовцами будешь демонстрировать знание английского, а здесь нечего ломать комедию, – с рязанским акцентом ответил один из сидящих.
Молниеносная догадка промелькнула в голове Виталия.
– Задолбали эти учения, скоро и родной язык забуду, – улыбнулся он.
– Это точно, – подхватил один из них и тут же получил сокрушительный удар прикладом автоматической винтовки в ключицу.
Истошный вой, огласивший окрестности, заставил остальных встрепенуться.
Не давая им опомниться, Громов обрушил молниеносный шквал сокрушительных ударов на ничего не подозревающих бойцов. Лейтенант продолжал неистово крушить «вражескую контрразведку». Пользуясь заварухой, четвертый проворно вскочил на ноги и побежал. В считаные секунды настигнув удирающего со всех ног «боевика», Виталий в высоком прыжке ударил того в коротко стриженный затылок плоской подошвой тяжеленного сапога.
Не удержав равновесия, поверженный покатился по пыльной дорожке. Широко расставленные руки и сверкающие в воздухе пятки замельтешили перед разгневанным взглядом спецназовца.
Наведя на четверых обескураженных «врагов» ствол, Громов угрожающе произнес:
– Кто дернется – получит пулю между бровей. Понятно объясняю?
Получивший удар в ключицу, потирая ушибленное место, ободрил товарищей:
– Да у него пули пластиковые…
– Проверить это мы можем прямо сейчас, – перебил говорящего Виталий.
Желающих совершить подвиг не оказалось, и лейтенант продолжил:
– Я раскусил ваши штучки, когда заметил проступившую вместо крови краску и поменял боезапас на более подходящий, – отчаянно блефовал он, – четверых ваших «дружков-американцев», напавших на меня у подножия скалы, пришлось добивать вот этим ножом.
В руках Громова появилось и угрожающе сверкнуло стальное лезвие.
Сбитые с толку ложью, парни нелепо уставились на жуткого собеседника. От былой бравады и непосредственности не осталось и следа.
Желая усугубить произведенный эффект, лейтенант вытащенным из-за пояса обоюдоострым тесаком приложился к нервно подрагивающей щеке одного из бойцов и негромко сказал:
– Не нравится мне твоя рожа, придется внести некоторые корректировки. – При этом холодное лезвие сверкающего ножа плотнее прижалось к лицу оцепеневшего паренька.
Надавив на рукоять, Виталий слегка расцарапал бледную кожу, пустив тонкую струйку алой крови, которая медленно заструилась по хромированному кровостоку.
– Какие войска, кто командир, где главный штаб? Отвечать быстро и не задумываясь!
Боец, к тощей щеке которого было прижато смертоносное жало, торопливо засопел, стал путаться в ответах:
– Мы из диверсионной школы морской пехоты «Сатурн». Командир… подполковник Ананьев… Здесь недалеко, за бухтой…
В этот миг раздался приближающийся гул вертолета, вынырнувшего из-за высокой скалы. Зависнув над головой офицера спецназа и группой морпехов, вертолет выплюнул из серебристого чрева веревочную лестницу, по которой спустились несколько человек.
В одном из них Громов узнал улыбающегося полковника Ремизова, чья седая неприкрытая голова выделялась среди подоспевших офицеров.
Безо всякого вступления, мгновенно оценив обстановку, командир спецназа сказал, как бы констатируя свершившийся факт:
– Значит, взял в плен.
– Ну, наверное, где-то так, – в тон шефу отозвался Виталий.
– Бывает…
– Конечно!..
– Так, все, теперь – полетели. – Полковник нетерпеливо взмахнул рукой в сторону зависшего вертолета и первым ступил на ступеньку веревочной лестницы.
Забрав пассажиров на борт, «Ми-17», слегка накренившись вперед, устремился вдоль побережья.
По прибытии на военную базу морской пехоты, частично предоставленную во временное распоряжение антитеррористического спецназа, Громов узнал, что не все справились с поставленной, а точнее, запланированной задачей. Один из тестируемых лейтенантов неудачно приземлился в воду, не долетев до берега с добрую милю; второй был схвачен «вражеским патрулем» и раскололся, посчитав себя на территории реального противника.
К обоим проштрафившимся были применены одинаковые санкции – и тот и другой отправились в Москву тем же бортом, с которого была произведена ночная выброска. Что их ждет в будущем, оставалось для Громова такой же загадкой, как и собственный завтрашний день.
Расположившись в стенах солдатской казармы, восемь молодых офицеров и два инструктора (Крокодил и Академик) во главе с Ремизовым получили десять долгих часов полноценного отдыха.
Сдернутая с оконных рам светомаскировка впустила в комнату скупые лучи заходящего солнца.
Неторопливо поднявшись с матраса, полковник спросил, обращаясь как бы ко всем и в то же время ни к кому в отдельности:
– Ну что, соколики, пробежимся пятерочку?
Несмотря на то что вопрос был задан тоном совещающегося человека, все восприняли его как приказ – натянув на мускулистые тела чистые спортивные брюки, неизвестно как оказавшиеся здесь, и полосатые майки-тельняшки, офицеры широкими шагами вышли на улицу.
Близость морского побережья чувствовалась во всем: и в освежающем дуновении соленого ветерка; и в галдящих над головой длиннокрылых белоснежных чайках; и в самом небе, зеркально отражающем лазоревую голубизну бездонного моря.
Пробежка действительно оказалась прогулочной, без всякого рода пируэтов и полной выкладки.
Достигнув бетонных волноломов, малочисленный отряд, повинуясь громкой команде «вольно», расслабился – все без исключения с удовольствием окунулись в теплую, прозрачную воду.
Это был первый и последний вечер отдыха.
Следующее утро начиналось по-военному строго – подъем, завтрак, построение.
Перед строем стоял бессменный полковник Ремизов с долговязым майором в черной, немного мешковатой форме морского пехотинца.
В присущей ему манере командир тихо, но доходчиво вещал, опуская все воинские условности:
– Так, прямо с сегодняшнего дня все наше подразделение начинает водолазную и диверсионную морскую подготовку. Вам предстоит детально изучить строение и уязвимые места подводных лодок и боевых кораблей; освоить в совершенстве… – Полковник сделал небольшую, но весьма многозначительную паузу и продолжил: – Я повторяю, освоить в совершенстве многие специальные аппараты для подводных работ, в том числе и состоящие на вооружении стран Евро-Атлантического союза. Майор Михеев, – широкая ладонь командира указала на застывшего морпеха, – будет нашим главным инструктором. Вопросы?
Офицеры хранили молчание.
Убедившись, что в стае нет белых ворон, Ремизов скомандовал:
– По машинам!
Минут тридцать отчаянной тряски в закрытом фургоне армейского «ЗИЛа» окончились у обнесенного колючей проволокой длинного причала.
И снова будто резиновые дни потянулись нескончаемой чередой утомительных тренировок. Бойцов систематически погружали в прозрачную воду Черного моря в легких и тяжелых аквалангах; их заставляли проплывать долгие мили на глубине нескольких десятков метров с помощью резиновых ласт и подводного
