– Ты хочешь сказать, что эти хрупкие мальчики и девушки смогли похитить здорового мужика?
– По одиночке нет, а вот если они вместе, то хуже саранчи.
На мостик неожиданно вбежал боцман.
– Товарищ капитан, разрешите доложить, – козырнул он.
– Докладывай.
– Одному из матросов женщина-торговка предлагала интимные услуги. Но тот, конечно же, отказался. Потом она подошла к пропавшему матросу. Последний раз их видели заходящими на склад, – толково отрапортовал боцман.
– Это все?
– Так точно, товарищ капитан.
– Иди, если еще что-нибудь узнаешь, сразу же беги ко мне. Свободен!
Капитан скосил глаза на первого помощника. Тот стоял как ни в чем не бывало – ни удивления на лице, ни вопросительного взгляда. Для него это не стало новостью.
– Ты был прав, – сдался кэп, – и какого хрена я их на корабль пустил?
– Вы ни в чем не виноваты. На вашем месте я поступил бы точно так же, – поддержал капитана первый помощник.
Через некоторое время на плавучий завод-рефрижератор поступила шифрограмма от российского резидента, внедренного во вьетнамские спецслужбы. По агентурным данным, улики, которыми располагали вьетнамцы, свидетельствовали, что пропавший матрос участвовал в убийстве представителя Министерства обороны Вьетнама. Резидент предупреждал, что полицейские собираются наведаться на борт рефрижератора, чтобы провести следственные работы.
– Это что же получается? – негодовал капитан. – Мол, русские, покушаясь на представителя Министерства обороны, пытались сделать вид, что это дело рук американцев?
– Не будь там нашего матроса, в моторке нашли бы исключительно оружие штатовского производства, – тяжело вздохнул первый помощник.
– Придется уходить в нейтральные воды. Ведь если выяснится двойное назначение нашего судна, разразится настоящий международный скандал.
– Нам не оставляют выбора. Вот только жалко подводников. Теперь они останутся без нашей поддержки, – раздосадованно произнес первый помощник.
Плавучий завод-рефрижератор изменил курс на противоположный. Мрачный кэп стоял на капитанском мостике, грустно рассматривая тонкую полоску горизонта, темневшую за кормой. Где-то там вдалеке, под водой, находилась оставленная без помощи мини-субмарина «Адмирал Макаров».
Время шло. Даргель нервно постукивал пальцами по борту лодки, кусал губы, не отрывая взгляда от длинной стрелки, отсчитывающей последние минуты, оставшиеся до сеанса. Со времени последней связи с капитаном рефрижератора прошло уже почти три часа, но плавучего завода не было видно даже на горизонте.
Нервничали и другие подводники. Они буквально ощущали, что внизу под ними затоплена их родная субмарина, на которой остались кавторанг и штурман, и им позарез была нужна их помощь. Подводная лодка уже не могла самостоятельно подняться со дна. Прозвучало безумное предложение спуститься на глубину и попытаться заделать пробоину подручными средствами снаружи. Но чем? Даргель приказал не покидать лодки. Он все еще надеялся, что завод-рефрижератор объявится, пусть и с некоторым опозданием.
– У нас есть несколько комплектов аквалангов. Мы можем попытаться, – уговаривал старпома старлей.
– Без ремонтной базы у нас ничего не выйдет, – поникнув, опустил голову Даргель.
– Но ведь они погибнут. Как мы можем сидеть сложа руки?
Старпом со злостью ударил кулаком в борт и повернулся спиной к старлею. Он уже понимал, что с заводом-рефрижератором что-то случилось и ждать помощи неоткуда. Каждая минута промедления уменьшала шансы на спасение кавторанга и штурмана, а вместе с ними и самой мини-субмарины.
«Разблокируй люк между отсеками со своей стороны», – крутились в голове Даргеля сказанные Макаровым слова.
Старпом отдал бы сейчас все, лишь бы оказаться вместе со своим командиром – невзирая на все инструкции и приказы.
– Товарищ старпом! Судно на горизонте.
Даргель тут же приник к окулярам бинокля в надежде увидеть на горизонте плавучий завод- рефрижератор. Но его ожидания не оправдались. Вместо большого корабля в сторону подводников двигалась обыкновенная рыбацкая джонка, возможно, просто направлялась к берегу. Шла она медленно. И тут ожила молчавшая до этого рация. Радист доложил, что на связи капитан рефрижератора.
По мере общения с кэпом лицо Даргеля становилось все мрачнее и мрачнее. Даже не слышавшие разговор подводники понуро опускали головы, кто-то даже перекрестился. Старпом поставил рацию на сиденье лодки, сцепил пальцы, на его лбу взбухла и запульсировала тонкая синяя жилка.
– Все всё поняли? Завод-рефрижератор не придет. И когда он будет, непонятно, – загробным голосом сообщил Даргель.
Некоторое время он задумчиво смотрел в воду, кусал до крови губы.
«Что бы сделал на моем месте Макаров? Как бы он поступил?» – задавался вопросами старпом.
– Рефрижератор в любом случае опоздает, – послышался потерянный голос старлея.
– Предлагаешь уходить к берегу? – с вызовом произнес механик.
Даргель вдруг засуетился и начал расстегивать водонепроницаемый мешок, в котором хранился ремонтный комплект для надувной моторки.
– Товарищ старпом, что вы делаете? – с надеждой спросил механик, из-под ног у которого старпом только что вытянул мешок.
Но Даргель молча вытрясал из мешка все, что в нем было. На дно лодки сыпались авиационный фонарь, спички, медпрепараты, куски сырого каучука, резины, вулканизатор... Вещи полезные, но в другое время, при других обстоятельствах. Благодаря им подводники могли отремонтировать лодку и мотор, оставшийся на борту субмарины. Но зачем старпом начал доставать их прямо сейчас, в море, для остальных членов экипажа «Адмирала Макарова» оставалось не совсем понятным.
Человеку, оказавшемуся на волоске от смерти, всегда кажется, что время замедлило ход. Секунды растягиваются в минуты. Минуты превращаются в часы. Мозг словно готовится к гибели и создает иллюзию затянувшегося времени. В такие моменты можно подумать о прожитой жизни, вспомнить о близких и родных людях, о чем-то пожалеть, чему-то, наоборот, порадоваться. Человек словно исповедуется перед самим собой, прежде чем предстать перед судом Всевышнего.
Примерно то же самое чувствовал и испытывал Илья Георгиевич Макаров. Уже не было необходимости следить за временем, что-то пытаться изменить. Стало ясно, что помощь вовремя уже не придет. Он прекрасно знал скорость, с которой прибывает вода, знал объем отсеков подлодки. Поэтому кавторанг предался воспоминаниям. А их у матерого морского волка было предостаточно – как плохих, так и хороших.
Единственное, о чем сожалел командир совсекретной мини-субмарины, так это о том, что он так и не обзавелся семьей. Хотя, может, оно и к лучшему – никто не будет по нему плакать, бросать в день гибели цветы в море, вспоминать днями и ночами. Был такой человек – Илья Георгиевич Макаров – и не стало. Кто заметит? Разве что вице-адмирал Столетов молча помянет в компании добрыми мыслями и ста граммами.
Кавторанг медленно вытянул из-под робы за цепочку два ключа и сел в командирское кресло. Рука заскользила по клавишам, кнопкам, переключателям и в итоге замерла на прозрачной крышке, закрывавшей замок включения системы самоуничтожения субмарины. Немного помедлив, Макаров открыл крышку.
– Всегда приходится делать что-то впервые, – послышался за спиной голос штурмана.
