– Не скажи. На учениях я делал это по многу раз, – криво усмехнулся Макаров. – Но смерть – это то, в чем невозможно тренироваться.
Командир вставил в замочную прорезь ключ и повернул его по часовой стрелке. На головном экране появилась табличка с обратным отсчетом времени. До уничтожения субмарины оставался час.
– Достаточно времени, чтобы попрощаться с жизнью, – откинулся на спинку стула штурман.
Илья Георгиевич подошел к сейфу, пробежался пальцами по панели с цифрами. Повинуясь набранному коду и вставленному электронному ключу-карточке, толстая металлическая дверь распахнулась. Среди бумаг и запечатанных конвертов чернела плоская фляжка, обтянутая кожей. Взяв ее, кавторанг подошел к штурману.
– Коньяк. Грузинский. Пятизвездочный. С ним прощаться с жизнью будет веселее. – Макаров скрутил крышечку и протянул фляжку штурману.
– Никогда не думал, что буду пить коньяк на субмарине. Да еще вместе с командиром.
– Всегда приходится делать что-то впервые... – процитировал штурмана Илья Георгиевич. – Ведь это твои слова.
– Для меня было большой честью служить вместе с вами на «Адмирале Макарове», товарищ капитан второго ранга, – поднося фляжку к губам, разоткровенничался штурман.
– Для меня то... – Макаров вдруг замолчал, услышав странный стук, доносящийся сверху.
Командир и штурман запрокинули головы. Стук на мгновение прекратился, но тут же возобновился.
– Кто-то стучит по корпусу субмарины... это морзянка... – вслушивался к глухим ударам Илья Георгиевич, – это же старпом Даргель... он сообщает, что завод-рефрижератор не придет в ближайшие сутки... но у него есть план спасения подводной лодки...
Стук прекратился. Кавторанг выстучал по перископной стойке ответ:
«Вас понял. У вас есть полчаса на работы и четверть часа, чтобы уйти на безопасное расстояние до самоуничтожения субмарины», – и задумчиво посмотрел на штурмана:
– Какой план? Что он там придумал?
– Не пойму, что они там задумали... – штурман перевел взгляд на головной экран, где электронные часы отсчитывали время до уничтожения мини-субмарины.
Несмотря на обнадеживающую новость, настроение у Макарова нисколько не улучшилось. Он отлично понимал, что успеть за такой короткий промежуток времени заделать течь практически нереально. К тому же если под рукой нет необходимых инструментов и материалов. С его точки зрения, Даргель просто стремился «очистить совесть», сделав последнюю отчаянную попытку.
Замедлившее ход время вновь понеслось с привычной скоростью. Кавторанг и штурман только успевали провожать взглядом бегущие на экране цифры: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать пять... А вода как поступала, так и продолжала поступать на центральный пост, она уже подтапливала сиденья, через час должна была достигнуть пультов. Потому и следовало спешить. Не дай бог электронику перемкнет.
– У них осталось пятнадцать минут, – Макаров приложился к фляжке.
С каждой прошедшей минутой напряжение возрастало. Нервы были на пределе. Командир даже отвернулся от экрана – так было спокойнее. Но избавиться, забыть, перестать думать о времени он уже не мог. Цифры были повсюду – и на полу, и на стенках, и на спинках кресел, и даже перед закрытыми глазами. Поняв, что никуда от них не деться, Илья Георгиевич посмотрел на экран – до уничтожения субмарины оставалось семнадцать минут. Это был конец. Через две минуты Даргелю предстояло свернуть работы и уходить на безопасное расстояние.
– Товарищ кавторанг... товарищ кавторанг... у них получилось! – громко закричал штурман.
Макаров увидел, что струи воды, лившиеся по перископной стойке, начали иссякать. И теперь на пол падали лишь мелкие капли. Кавторанг тут же бросился к приборной панели, буквально содрал крышку и вставил ключ, повернул против часовой стрелки. Цифры на головном экране застыли, так и не досчитав пятнадцати минут до самоуничтожения субмарины. Илья Георгиевич облегченно вздохнул и тут же застучал по перископной стойке, сообщив Даргелю, что течь заделана. Старпом Даргель доложил, что будет ожидать кавторанга и штурмана снаружи.
Выждали контрольное время, вода лишь капала. Теперь подлодку можно было оставить лежать на грунте до лучших времен, дождавшись прихода ремонтной базы.
Перебравшись в носовой отсек, Макаров задраил межотсечный люк. И с удивлением заметил, что на торпедном аппарате лежат два баллона со сжатым воздухом.
– Ну, старпом, – усмехнулся командир, – предусмотрительный...
Первым через аварийный шлюз выплыл штурман. Когда же пришла очередь командира субмарины, Илья Георгиевич остановился, оглянулся.
Субмарина стала для него родным домом, расставаться с ней, пусть и на некоторое время, было мучительно больно. Но и оставаться в ней опасно для жизни – системы жизнеобеспечения бездействовали, заканчивался и кислород.
– До встречи, – коснувшись кончиками пальцев холодного металла, Макаров исчез за люком аварийного шлюза.
Оказавшись в воде, Илья Георгиевич тут же заметил старпома. Даргель вынул загубник, чтобы командир увидел, как губы старшего помощника расплываются в улыбке. Даргель вскинул руку, мол, поплыли, нас там наверху уже ждут. Командир кивнул и прижал к телу левой рукой баллон со сжатым воздухом. Подводники медленно поднимались из глубины. На поверхности уже виднелись днища двух надувных лодок.
Внезапно Даргель замахал рукой, пытаясь что-то объяснять кавторангу. Но вырывавшиеся из его губ слова превращались в пузыри, которые сразу же устремлялись к поверхности. И тут Макаров увидел большую белую акулу. Она выплыла практически из-за его спины и начала нарезать вокруг подводников круги, показывая свое ослепительно-белое брюхо. Океанические хищницы действуют так, чтобы согнать в плотный шар косяк мелкой рыбы, а затем бросаются на него.
Кавторанг и старпом ускорились в подъеме. Они надеялись, что акула отстанет от них. Но этого не произошло. Как назло, появилась еще и вторая. Она буквально вылетела из глубины, чуть не задев хвостом по правому плечу Ильи Георгиевича. Воссоединившись, акулы закружили над подводниками, преградив им дорогу к поверхности. Макаров и Даргель остановились, не зная, что предпринять в сложившейся ситуации.
Пока подводники думали и мешкали, одна из акул энергично нарезала круги, вторая развернулась и пошла прямо на кавторанга. Илья Георгиевич успел выставить перед собой баллон со сжатым воздухом и ударить им акулу в нос – самое чувствительное место. Налетевшая акула буквально смела кавторанга и отнесла его на несколько метров от того места, где находился Даргель. Пальцы командира разжались, баллон ударил его в голову, загубник вылетел изо рта – баллон пошел ко дну, исчезая в темной морской пучине. Вильнув хвостом, акула уплыла прочь. За ней следом устремилась и другая. Подоспевший на помощь старпом подхватил командира, дал ему глотнуть воздуха из своего баллона.
Окончательно Макаров пришел в себя уже на поверхности. Открыв глаза, он увидел перед собой Даргеля, который, не переставая, лил ему на лицо воду.
– Да хватит, очухался я! – кавторанг приподнялся на локтях, осмотрелся – на него глазели другие подводники. – Слава богу, все живы! – облегченно вздохнул он.
– Еще бы немного, и эта акула... – сев рядом с командиром, произнес старпом, но так и не окончил фразу.
– Что было, то было, – отшутился Илья Георгиевич, – кстати, старпом, как тебе удалось течь заделать? Я у тебя об этом под водой хотел спросить, да как-то времени не было.
Даргель ухмыльнулся.
– Проще простого, – возбужденно махнул рукой старший помощник, – с помощью обыкновенных листов резины и сырого каучука, которые есть в каждом ремонтном комплекте, я заделал щель вокруг перископной стойки. А высокое давление под водой надежно вжало их в щель и герметизировало подлодку.
– Это ты хорошо придумал, – похвалил Даргеля Макаров, – вот только самостоятельно всплыть не получится. Воды в субмарине уже достаточно много, вышли из строя системы продувки балластных цистерн. Без плавучей базы нам не обойтись. Да, кстати... – командир протянул старпому руку, – спасибо! Ты ведь мне жизнь спас.
