– Твари! Волчары! – он сжимал кулаки, а с тонких губ брызгала пена. – Делайте же что-нибудь!
Трещали автоматы и пулеметы, раздавались разрывы гранат. И с каждой минутой ситуация все ухудшалась. Разошедшиеся вояки дрались так, что шансов выжить у бандитов уже не оставалось.
– Штырь! – появился рядом один из уголовников. – Склады взять не вышло. Встретили нас так, что до смерти не забудешь, если, конечно, жив останешься. Тридцать человек полегло…
– А ты почему живой?! – взвыл тот. – Отсидеться вздумал?
Но кричи не кричи, а положение осложнялось.
– Все бегут… Что делать? – развел руками бандит. – Вот, смотри, мне руку раскровенило. Еще хорошо, что только зацепило… С русскими разве потягаешься? Они же упакованы оружием, а мы что?
– Если бы взяли склады, то все было бы в порядке, – нервно дергая щекой, проговорил Штырь.
– Но это не все: часть наших они отсекли пулеметным огнем и сейчас мочат там, во дворике.
– Твою мать… – схватился за голову главарь. – Да вам в камерах надо было оставаться! Какого хрена вам на воле делать?
Но он и сам видел, что дело безнадежно проиграно. Дальше стало еще хуже. Далеко внизу, со стороны города, показались машины. Можно было насчитать шесть грузовиков и несколько легковушек. Сомнения не оставалось – подкрепление, о котором говорил капитан, вскоре прибудет на место.
– Менты! Военные! – послышались голоса.
– Штырь, уходить надо. Нас всех тут положат!
– Я на убой идти не подписывался!
Главарь матерился, кричал и угрожал, но положение становилось таким, что выбора уже не оставалось. Еще немного, и те, кто пока на ногах, окажутся в мешке.
– Ладно, – решил он, – уходим. Идем в пригород, в гости к русским. Там мы точно повеселимся.
Под огнем пулеметов уголовники стали оставлять позиции. Попытка разжиться оружием провалилась. Однако там, в пригороде, они должны были встретиться с Абуталипом, который пообещал кое-что подвезти.
Глава 25
Солнце скрылось за горами, и в вечерней полутьме послышался звук приближавшихся автомобилей. Здесь, в пригороде, населенном российскими энергетиками, эту колонну ожидали с большим нетерпением.
Проведя немалую работу по укреплению духа мужской части населения, Батяня и Комаровский успели за это время осуществить и кое-какие практические задачи, без которых также было не обойтись. Во-первых, провели стрельбы из оружия, которого хватило на несколько десятков человек. Энергетики – народ мирный, и для того, чтобы автомат в руках хоть чего-то стоил, кому-то надо было вспомнить, а кому-то – научиться, как обращаться с оружием. В результате несколько самодельных мишеней были изрешечены в пух и прах, а уверенность энергетиков в себе возросла.
Во-вторых, эвакуировали женщин и детей. Подставлять их под удар было никак нельзя, и поэтому они перебрались в более безопасную часть поселка – туда, где бандиты, по расчетам Батяни, уж никак не могли оказаться. Правда, пара супружниц все же осталась вместе со своими мужьями – как выразился юморист Леша, «грудью встречать врага».
Ну и, безусловно, стоило как следует продумать саму встречу гостей. Десантники постарались организовать это достойно – гости-то были важные. Для этого лучших стрелков разместили в наиболее ответственных местах. Подходящих зданий хватало, так что и школа, и администрация, и ДК – все стало этакими мини-крепостями. А уж множество растительности зеленого городка давало прекрасную возможность замаскироваться остальным.
Батяня пока что, можно сказать, отдыхал. Майор, полеживая на плоской крыше одноэтажного гаража, наблюдал в оптику за дорогой. Придирчивым взглядом окидывая и вверенную ему территорию, он отмечал, что работа не прошла даром. Народ рассредоточен грамотно, никто пока не высовывается и не демаскирует. Лавров строго-настрого приказал без условного сигнала не предпринимать никаких действий. Все должно начаться в свое время, не раньше. От хорошего начала зависит вся операция.
А городок выглядел совершенно обычно. Ни тебе вооруженных людей на улицах, ни баррикад поперек проезжей части. Кое-где на балконах легкий ветерок покачивал сохнувшее белье – словом, смотрелось все натурально и безмятежно. Что и требовалось на первое время.
Леша находился почти напротив, контролируя правую сторону. Лавров присмотрелся – старлей удобно расположился в кустарнике, обложенный мешками с песком. Правда, увидеть это можно было только отсюда. На голове Комаровского красовалась черная повязка. Что-то взбрело ему на ум – украситься подобным образом…
Так, начинается! Батяня увидел, как из-за поворота показалась колонна автомобилей, возглавляемая новеньким автозаком. Как все же странно иногда получается – машина, призванная транспортировать злодеев к месту суда или заключения, везет их к месту предполагаемого разбоя.
Казалось, ни один листок не шелохнется здесь, в районе главной улицы, ранее носившей название героического красного командира Щорса – того самого, у которого «голова обвязана и кровь на рукаве». Батяня вдруг вспомнил, как он пел эту песню… в детском саду. Тогда, много лет тому назад, он в составе группы детей шагал, помахивая маленьким красным флажком, и горланил по мере своих возможностей эту чудесную песенку. Сегодня улица называлась как-то иначе: на смену прежним героям в девяностые пришли новые, свои.
Ну вот колонна гостей миновала здание столовой и вышла на отрезок пути, где их поджидали. Гости наблюдали успокаивавшую нервы картину – без тревоги, заслонов и блокпостов. Еще бы – власти и органы заняты в лучшем случае беспорядками в центре, в столице, а здесь до русских никому дела точно нет…
Миновав в вечернем полумраке перекресток, автозак вдруг провалился передними колесами в глубокую яму.
– Отлично! – цокнул языком Лавров. – Сработало! Хорошее начало, что и говорить.
Днем почти все местные мужчины в этом месте разрыли дорожное полотно, а затем аккуратно замаскировали яму-ловушку рубероидом. Автозак, попав в нее, еще и завалился на бок. Дорога оказалась перекрыта. Это и было условным сигналом для начала боя. Следом за этим автозак, где уже открывались двери, был обстрелян. Вырывавшиеся из машины люди попадали, что называется, из огня да в полымя.
– Поехали! – раздалась команда, и как гром среди ясного неба со всех сторон ожили и затрепетали язычки пламени, вырывавшиеся из конфискованного у «предыдущих» террористов оружия.
Бандиты выпрыгивали из машин, на ходу пытаясь сориентироваться в обстановке. А она, надо сказать, с самого начала выглядела для них крайне неприятно. Территория со всех сторон контролировалась энергетиками, Батяней и Лешей. Впрочем, если «рядовые погромщики» метались в полном беспорядке, то бойцы «эскадрона смерти» оказались более серьезным противником. Каждый из этих ребят старался найти укрытие, а дальше уж разбираться с засадой. Десятки стволов строчили во всех направлениях, прошивая небо и землю, здания и тела людей. Им аккомпанировали взрывы гранат.
Войдя «в ритм», особых эмоций Батяня не испытывал. Сейчас происходившее для него было чем-то вроде игры, которую надо было выиграть. А трупы – сколько же их было на его веку! В конце концов, каждый сам выбирает себе судьбу. Вот так и в этом случае. Эти люди, или даже нелюди, шли сюда убивать. И они не должны ждать пощады от других.
Лавров переместился с первоначальной позиции на ту, где можно было контролировать перпендикулярную улицу – там сейчас требовалось его присутствие. И вовремя: выдав трескучую очередь, он свалил еще одного мародера. И как раз кстати – тот, собиравшийся уже было швырнуть гранату, завалился вместе с ней на спину. Смертоносный взрыв унес еще несколько жизней бандитов.
Потери возрастали с двух сторон. Так, один из энергетиков, которого Батяня поставил пулеметчиком, хорошо держал свою позицию, укрывшись на крыше деревянного сарайчика. Несколько боевиков, пытавшихся продвинуться в этом направлении, были этим малым покрошены буквально в капусту. Однако террорист в камуфляже, прицелившись из базуки, в один миг разнес и стрелка, и сарайчик.
Группа бандюков бросилась вдоль стены больницы, надеясь избежать убийственного огня. Их ответные «ходы» шли тоже очень активно: пули, ударившие в кирпич, немного запорошили глаза Батяне. Но на такие мелочи он привык не обращать внимания, и ответная порция свинца двух из этой компании лишила возможности двигаться дальше. Оставшиеся разделились: пятеро свернули за угол, а двое, оказавшись в
