– Держи.
Константин угостил друга «Кэмелом».
– А где твои костыли?
– Все там же, – мрачно усмехнулся Трубачев, – сгорели, наверное.
– Я схожу посмотрю.
– Сиди, – Василий удержал его за рукав пиджака, – там грязи и пены по колено. И задымлено все… Нет, все-таки, что ни говори, а наша «Прима» лучше, – неожиданно добавил он, затягиваясь.
– Да расскажи ты толком, что произошло.
– А что рассказывать? С утра пришел к себе, сел за документы. Думаю, пока никто из моих не пришел, разберусь с бумагами…
– Погоди, погоди, – прервал его Константин, – ты что, так и сидишь без охраны?
– А кого с утра бояться? – пожал плечами Трубачев. – Если б хотели мне по шее надавать, пришли бы попозже. Ладно. Короче говоря, сижу, курю. Слышу на лестнице шаги, потом затихли. Я сначала не понял, что это такое. Думал, может, кто ошибся. Нет, дверь скрипнула. Я окликнул, а в ответ тишина. Потом слышу, что-то щелкнуло, зашипело и стук от удара в нашей маленькой комнате. Ну там, где у нас всякий хлам лежит. Это еще от прежних хозяев осталось. Потом топот, значит, раздался. Убежали гости, а из маленькой комнаты дымом тянет.
– Подожгли, значит…
– Я пока костыли свои подобрал, там уже бумага загорелась. Пожарник из меня, конечно, никакой. И с водой у нас в подвале, как ты сам понимаешь, напряженка… В общем, спасибо соседям, помогли выбраться. Под руки, можно сказать, вытащили. А подпорки мои там остались. Пожарники тоже молодцы, быстро приехали.
– Отчего же пожар начался?
– Сигнальная шашка. Помнишь такие?
– Конечно, помню… Но откуда у алкашей такая штуковина? Не на улице же они ее подобрали?
Они взглянули друг другу в глаза, понимая все без слов.
– Значит, они еще не угомонились. Слушай, Василий, я никак не могу понять, где ты им дорогу перебежал? Денег у тебя нет, никаких дел ты не проворачиваешь, городское начальство милостями тебя не осыпает, сидишь в подвале, как крот.
– Матвею люди нужны. Он говорит, будто я на себя одеяло перетягиваю.
– Сколько у тебя людей в «Саланге»?
– Десятка два.
– А у Матвея?
– Столько же.
– Ну и чего ему не хватает? Ему батальон нужен или бригада?
– Бригаду-то он уже сколотил и дела начал проворачивать.
– Какие? Фальшивыми удостоверениями участников афганской войны торгует? Так на этом много денег не выручишь.
– Точно я тебе, конечно, не скажу, Костя, но что-то Матвей с азербайджанцами крутит.
– Какими азербайджанцами? Теми, что на рынке?
– И с теми, и с другими. Мои парни говорили, что Матвей часто с ними встречается.
Константин вынул сигарету, закурил. Что-то не складывалось у него в голове. Какие общие дела у ветерана-«афганца» могут быть с пиковыми?
И фонд – не бригада «синих», которые обкладывают данью торговцев на рынке. Возможно, азербайджанцы хотят нанять крепких, тренированных, много раз ходивших под пулями парней для защиты от Чернявого и его «торпед»? Да, темны дела твои, господи…
– Я тебе деньги принес. – Константин похлопал ладонью по крышке «дипломата», лежавшего у него на коленях. – Двадцать пять штук, как ты и просил.
– Спасибо, Костя, – грустно улыбнулся Трубачев, – пока оставь у себя.
– Почему?
– Чтоб беду не накликать. Мне сейчас не до этого. Надо разгребать дерьмо в подвале, восстанавливать документы. Сегодня возьму, а когда отдам?
– Забудь, – сказал Константин, передавая «дипломат» Василию. – Когда сможешь, тогда и отдашь.
– При такой жизни…
– Жизнь – это машина, а деньги – смазка, чтобы шестеренки быстрее вертелись.
Константин встал со скамейки, демонстративно сунув руки в карманы брюк.
– Мне пора, да и парни твои подгребают. А с делами твоими попробуем разобраться.
После утреннего происшествия Константин решил во что бы то ни стало встретиться с Матвеем и настроился на жесткий мужской разговор.
Вечером Константин остановил машину возле здания профтехучилища номер четыре. Среди шедевров отечественной архитектуры этот двухэтажный кирпичный дом, выстроенный в форме буквы Г, явно не значился.
К тому же сейчас, во время каникул, здесь шел ремонт. Асфальт во дворе был разбит, перед крыльцом простиралась огромная яма, через которую кто-то перекинул две доски.
Когда Константин переходил через этот хлипкий мостик, доски угрожающе прогнулись.
В пустом вестибюле одиноко бродил пожилой вахтер в потертой фуражке с зеленым околышем.
– Здорово, дед, – сказал Константин. – Где тут у вас спортзал?
Вахтер смерил подозрительным взглядом широкоплечего, по-щегольски одетого молодого мужчину и в свою очередь поинтересовался:
– А что вам надо?
– Потренироваться хочу, – подмигнул ему Панфилов. – А то вот сидишь целый день в исполкомовском кабинете, ни рук, ни ног к вечеру не чувствуешь.
Вахтер мгновенно преобразился. На его покрытом мелкой сеткой морщин лице появилось угодливое выражение, и он быстро сдернул с головы фуражку.
– Так вы из исполкома, значить? Что же вы сразу не сказали, товарищ?..
– Петров.
– Так, товарищ Петров, спортзал у нас прямо по коридору и направо. В том крыле.
Константин шагал по гулкому пустому коридору, чувствуя, как спину ему жжет подобострастный взгляд. А вот и спортивный зал.
Через открытую дверь доносились низкие гортанные выкрики, стук босых ног по дощатому полу и звуки ударов. У двери на низкой скамеечке, вытянув ноги, сидел одетый в застиранное кимоно парень. Он явно скучал и, завидев гостя, тут же вскочил на ноги.
Парнишка с коротко стриженными волосами и очень напряженным лицом выглядел совсем молодым, лет восемнадцати-двадцати.
Широко расставив босые ноги и демонстрируя через распахнутое кимоно неплохую грудную мускулатуру, парнишка преградил Константину путь.
– Че надо? – вызывающе спросил он.
– Матвей здесь? – спокойно спросил Панфилов, остановившись перед входом в спортзал.
– Не знаю такого.
«На грубость нарывается», – подумал Константин.
– Ладно, пацан, я сюда не шутки шутить пришел. Если Матвея нет, так и скажи.
Парнишка напрягся еще сильнее. Дергая головой и плечами, словно разминаясь перед схваткой, он сделал неосторожный шаг вперед.
– Я тебе сказал, пижон…
Закончить фразу он не успел. Константин спокойно, как на тренировке, вырубил парня одним ударом. Это был прямой «цки» в область солнечного сплетения.
Парень моментально осел на колени, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Константин аккуратно взял его за кимоно, приподнял и усадил на скамеечку.
– Отдохни, пацан, – сказал он, по-отечески похлопав незадачливого бойца по щеке.
